Мир сталкивается с тем, что новые месторождения полезных ископаемых приходится искать во всё более труднодоступных для работы местностях, их разработка всё дороже. Геоморфолог и геолог с 40-летним стажем Андрей Рацко полагает, на основе проведённого им анализа, что огромные запасы золота и алмазов могут быть доступны прямо сейчас, в том числе на считающихся отработанными давно известных месторождениях. Речь идёт об экзогенных рудах.
— Андрей Павлович, это ваша собственная методика, или у вас были предшественники?
— Я бы сказал, тема была мейнстримной для географического факультета МГУ, где я проработал 10 лет на кафедре геоморфологии (там группа профессоров создавала научную школу динамической геоморфологии). Для геологии важным результатом был поиск древних долин и связанных с ними россыпей золота, алмазов, платины, драгоценных камней. Потому что к восьмидесятым годам прошлого века россыпи современных долин были в основном отработаны...
Позднее, хотя кафедры эти сохранились и продолжают обучать студентов, тема динамической геоморфологии осталась как-то в стороне от решения практических задач эффективного поиска полезных ископаемых. Я же на десятилетия ушёл в практическую геологию, занимался разведкой рудных и россыпных месторождений золота, алмазов, редких металлов, работал на разных континентах — в Азии, Африке, Латинской Америке.
Андрей Рацко (слева) на геологоразведочных работах в Африке.
И, например, в Африке, где без преувеличения миллионы жителей в некоторых странах в сезон дождей оставляют сельское хозяйство и начинают мыть золото кустарным способом, увидел странное: эти африканцы нередко находили самородки там, где их, с точки зрения геологической науки, не должно быть.
Нет геологических предпосылок. А самородки почему-то есть. То же самое касалось и алмазов. В чём причина? А это было связано с научной темой, о которой я начал говорить. Экзогенные руды.
— Как же эти руды образовывались?
— Этот вопрос лежит на стыке геологии и геоморфологии, а также сопутствующих дисциплин: палеогеографии, климатологии, гляциологии и криолитологии. Рудные тела образуют в земной коре рудные столбы или наследуют тектонические зоны разломов мощностью до нескольких километров, унаследовано развиваются десятки и сотни миллионов лет, при этом иногда многократно обогащаясь рудой минерализацией.
До нас доходит лишь их сохранившаяся подземная часть. Всё дело в том, куда ложится золото коренных месторождений в процессе их разрушения?
Иногда золото находят там, где его не должно быть. И наоборот.
Последний миллион лет плейстоцена современные долины в горных областях значительно переработали рельеф, однако предыдущие миллионы лет преобладали эоловые и мерзлотные процессы, когда ветер играл при образовании рельефа гораздо большую роль, чем вода, так как климат был иным.
Рудные тела, которые геологи разведывают — это только подземная часть месторождения, но их основная и даже большая часть, что разрушается при формировании рельефа, остаётся на поверхности в стороне от собственно месторождения, иногда в нескольких километрах от него.
Это называется денудация — разрушение рельефа вместе с месторождениями, которые на нём находятся. Если знать закономерности, в соответствии с которыми залегает золото из разрушенной части месторождений, его можно найти.
Остатки этих рудных тел частично попадают в россыпи в долинах рек, причём лишь та часть, которая обладает подвижностью, а основная масса разрушенных руд, представляющая собой практически свободный минерал (золото, алмазы, платину), остаётся на междуречье. Забивается в трещины горных пород, либо попадает в какие-то другие ловушки и там концентрируется.
Это фактически природная лаборатория, где устойчивые минералы освобождаются из руды, образуя залежи полезного компонента — золота или алмазов.
Если знать, как разрушался рельеф с месторождениями, то можно понять, где искать, например, вот такие алмазы.
Из трещин горных пород оно не выходит, поскольку обладает уникальными природными свойствами, отличными от вмещающих их обломков горных пород: весом, плотностью, ковкостью, несмачиваемостью и др.
Каждый, кто мыл шлихи, мог убедиться, что вымыть золотину даже полмиллиметра диаметром с лотка очень сложно, а тем более золотины крупнее. Склон разрушается, а золото оседает в этих трещинах горных пород и концентрируется. Мы это видим в Африке в тысячах примеров! Потому что там массовое старательство во влажный сезон, когда появляется вода, существует веками. При мне они находили самородки под почвой весом в 200–300 граммов!
То есть эта тема осталась между геологией и геоморфологией. Изучаем рельеф, изучаем полезные ископаемые. Но промежуточные залежи никем не исследованы.
Неправда, что золотая лихорадка закончилась во времена Джека Лондона. Люди готовы искать золото и алмазы вечно.
— Если всё так просто, почему геологи не находят залежи, о которых вы говорите?
— Есть определённые сложности. Эти залежи обычно находятся в слепом залегании. Это концентрированный металл, расположенный в трещинах, перекрытый сверху пустыми породами. И когда мы берём сверху пробу на геохимию или на спектральный анализ, мы там не находим золота. Это не вскрывается геофизикой!
Золото можно обнаружить только если восстановить древний рельеф, создать модель того, как он разрушался. Вставляем в цифровую модель рудное тело и прогнозируем, куда его остатки попали при формировании рельефа за последние миллионы лет.
Ещё раз повторю, подвижная часть скатывается по склону и уходит в россыпи, и лежит на плотиках речных долин. И эти самородки тоже обычно не выбирают. То, с чем я в этом году столкнулся на Колыме, да, собственно, везде так. Они забиваются в самое основание морозобойных трещин и практически недоступны для технической вскрыши.
Геологи не дают рекомендацию — и кто станет там копать? А золото ведь там не глубоко, всего-то метр-два вглубь...
Рекомендации Андрея Рацко помогают находить золото практически на всех континентах.
Вообще, многие геологи знают, что есть плотики, что они богаты золотом. Но очень трудно в период летнего сезона, когда там большая обводнённость, забрать это горной техникой. Тем более в сезон, когда старатели и так заняты промывкой на привычных участках. А чтобы работать зимой, надо сперва доказать, что существуют эти богатые залежи на плотике. Хотя в зимний период их можно взять.
Это не так просто: трещины тоже могут уходить на метр-полтора вглубь, а золото у них на дне, но и концентрации металла могут оказаться колоссальными. Опоисковать это невозможно без горной техники. Но при подготовке грамотной модели разведать вполне реально.
— Так, говоря о вашей методике поиска золота, мы всё-таки обсуждаем руду или россыпи?
— Меня больше всего интересуют те плоские междуречья, поверхности выравнивания, где остались залежи, про которые я веду речь. Залежи имеют научное название — элювиальные россыпи. Я их называю экзогенные руды, потому что они бывают вторично сцементированными, вторично литофицированными с вмещающими породами или вторичными глинами. Но в принципе это свободный минерал.
Терминология удобна для владельцев лицензий, которые этот металл решат разведывать и добывать... Если у них на руду лицензия, можно об экзогенных рудах говорить, если на россыпи — про элювиальную россыпь. По факту одно и то же.
Нередко в земле остаются только корешки, остатки рудных тел, а основная масса рудной колонны, которая измеряется километрами, уходит по склонам. Причём заметим, обычно эти тела изначально расширялись кверху, самая богатая часть и разрушилась первой, самые богатые части рудных тел (рудные головы, литошапки) были снесены природой — естественным процессом денудации.
Нередко в земле остаются только остатки рудных тел, а основная масса рудной колонны уходит по склонам.
Раньше вычислить модель данных процессов было сложнее, но сейчас появилась масса технических средств для этого. Стало возможно, например, с помощью геликоптера (лидарная съёмка) детально дешифрировать рельеф, сделать на основе этого 3D-модель современного и древнего разрушенного рельефа, смоделировать трансформацию рудной залежи.
И когда мы понимаем, в какую сторону наклонена, так сказать, «морковка», нам проще понять, куда от неё ляжет «ботва»... На самом деле, многие геологические журналы, которые пишут про рудные месторождения, эти «морковки» и рисуют, только они ничего не пишут про самую верхнюю часть — которая разрушена. А вот ею как раз занимаемся мы, геоморфологи.
— А о каких объёмах драгметаллов, которые прячутся в таких «слепых зонах», может идти речь?
— На самом деле, это касается не только золота или алмазов. В Танзании я разведывал залежи пирохлора (ниобий), колумбита-танталита (тантал). В Конго и Руанде старатели добывают касситерит и продают его на оловянные комбинаты. Там тоже этот метод мог бы сработать. И они «методом тыка» так и поступают, эти старатели. Но самое выгодное, конечно, это драгметаллы.
Причём в российских условиях особенно велик потенциал метода, о котором я говорю, из-за особенностей климата где-нибудь в Якутии, где очень велики перепады температур, поэтому на поверхности рельефа образуется больше морозобойных трещин, в которых скапливается золото.
Технологии Андрея Рацко могут оказаться особенно эффективными на севере, например, в Якутии.
Сколько золота может появиться на балансе, если применить описываемую методику? Боюсь даже предположить... В стране порядка 450 крупных рудных и россыпных месторождений, на которых она также будет работать.
Почему и на россыпных? Ведь россыпь откуда-то взялась, где-то рядом, скорее всего, было коренное месторождение, которого, может быть, уже и не существует в природе, оно полностью переработано денудацией, либо остались одни корневые его подземные части. И залежи экзогенных руд, залегающие поблизости, образовавшиеся при разрушении рудного тела... Можно методику использовать практически на всех из них. В том числе и на тех, которые уже считаются отработанными. Но золото там ещё есть, просто не там искали.
Особенно ценны отработанные объекты, где сохранилась вся инфраструктура и где уже известна модель самих рудных тел. По запасам там оставшиеся «хвосты» могут быть соизмеримы с частью, которая была разведана в рудном теле, или даже превышать её. Короче говоря, это будет просто новый Клондайк, только многократно больше и проще для добычи.
— Скажите, а вы на практике в России эту модель применяете?
— Благоприятные условия сохранности экзогенных руд выявлены нами на десятках месторождений в Центральном и Южном Урале, в Казахстане и Киргизии. Сейчас я занимаюсь некоторыми золоторудными месторождениями на Колыме, там есть владельцы лицензий, с которыми я договорился на поисковые работы. По результатам буду рад поделиться информацией с вашим изданием.
Хотел бы добавить, что программа «Экзогенные руды» должна быть реализована на государственном уровне, что поможет получить существенную скорую прибыль и реанимировать сотни отработанных рудников.
Кроме этого, большая часть залежей на поверхности рельефа может стать эффективными объектами старательской индивидуальной деятельности для тысяч «самозанятых», если в РФ, наконец, будет принят закон о «свободном приносительстве» и продаже добытого золота, как это с успехом столетиями происходит в большинстве золотодобывающих стран.
