Что происходило в 2023-м в мировой металлургии? Можно сказать, что в мире идёт смена векторов развития, металлургия окончательно переместилась на Восток. А Восток — это не только Китай и Япония, признанные игроки на протяжении последних десятилетий. На сцену выходят новые участники, например, Саудовская Аравия, которая заявила о своём желании стать одним из ведущих производителей цветных металлов и уже презентовала целую программу по этому поводу.
Индия выходит из тени Китая, пытаясь преуспеть и как производитель, и как потребитель, и как трейдер металлургической продукции. Турция, хоть и просела по производству стали и чугуна, зато создала один из крупнейших в Евразии металлургических хабов, которым пользуются и российские металлурги. Индонезия хочет не только экспортировать никелевую руду, но и производить сам никель. Вьетнам активно разрабатывает свои месторождения РЗМ и выбирает, кому их продавать: США или Китаю.
В Средней Азии везде, что называется, «движуха». Даже Афганистан хочет добывать у себя литий при поддержке Китая. В общем, какую азиатскую страну ни возьми, везде что-то происходит.
Центры мировой металлургии смещаются на Восток.
А вот транснациональные корпорации типа «АрселорМиттал» теряют свои позиции. Компания Лакшми Миттала уже ушла в этом году из Казахстана, продав горно-металлургический холдинг в Темиртау местным бизнесменам. Кроме того, «АрселорМиттал» начала постепенно сворачивать своё производство в Европе: во Франции и в Германии. Главная причина — слишком высокие цены на электроэнергию. Антироссийские санкции быстро ударили по своим.
Nipponsteel купила убыточную US steel, работая над трендом дальнейшей деиндустриализации Северной Америки. Теперь у японцев под контролем серьёзный рынок, а откуда поставлять на него металл, они разберутся.
«АрселорМиттал» теряет свои позиции, хотя это по-прежнему мощная транснациональная корпорация.
В Европе тоже продолжается ползучая деиндустриализация. Она продолжается уже лет 30, но пресловутый «зелёный переход», повсеместное закрытие доменных печей, автоматизация и роботизация производства, и вызванный санкциями энергетический кризис этот процесс лишь форсируют. В результате тысячи металлургов вынуждены идти на биржу труда.
В Китае, разумеется, никто не бастует, хотя и там процессы схожие, и людей там тоже сокращают, причём не тысячами, а десятками тысяч. Но там и причины другие — закрытие старых, технологически отсталых производств. И в Поднебесной очень велик запас прочности.
Безработица все чаще заставляет европейских металлургов штурмовать биржи труда.
Украина в 2023 году на наших глазах утратила статус металлургической державы. Производство чугуна, стали и проката уже в 2022 году рухнуло примерно на 70%. В 2023 году падение продолжилось, что подтверждают данные «Укрметаллургпрома». За первое полугодие 2023 года украинские металлурги произвели всего лишь 2,83 млн тонн стали — это худший показатель за 30 лет. Неудивительно, поскольку примерно 40–45% украинского чугуна, стали и проката производилось в Мариуполе: на «Азовстали» и на ММК им. Ильича.
Фактически на Украине осталось только шесть предприятий чёрной металлургии: «ArcelorMittal Кривой Рог», «Запорожсталь», «Каметсталь», Днепровский металлургический завод, Centravis, «Интерпайп». Они готовы поставлять продукцию куда угодно, но из-за сложностей с логистикой эти заводы неизбежно теряют в конкурентоспособности.
«ArcelorMittal Кривой Рог» пока что работает. Хотя и не на полную мощность.
А что же мы, Россия? Год назад казалось, что всё будет хуже. Но, как пел Анатолий Крупнов, «день прошёл, а ты всё жив». Металлурги сохранили комбинаты, нашли новые рынки сбыта, опять же на Востоке. Поэтому производство удалось нарастить, во всяком случае, по сравнению с шоковым 2022-м годом.
В чёрной металлургии в России эксперты предсказывают 6–10% годового прироста выплавки стали. За первые 10 месяцев 2023 года, по данным Росстата, производство нелегированной стали увеличилось на 7,6% до 50,6 млн тонн. В случае с легированной сталью, правда, о таких успехах говорить не приходится. Пока что её производство по году даже сократилось ещё почти на 4%, немного не дотянув до 13 млн тонн. Зато на 6,3% выросла выплавка чугуна. Это всё опять же данные Росстата за 10 месяцев.
О высокой маржинальности десятых годов теперь приходится только мечтать, но сейчас не до жиру. Тем более, что за сытые десятые теперь приходится расплачиваться в виде windfall tax и прочих квазиналогов от Минфина и Андрея Белоусова (его спич про «крысить, хрючить и копытить» — однозначно цитата года в индустриальном секторе). Но и тут металлурги не ропщут.
Андрей Белоусов - автор самой яркой цитаты года. Во всяком случае, в бизнесе и промышленности совершенно точно.
Единственное, о чём они просят (устами Владимира Потанина), так это о стабильности и плановом характере таких экспроприаций, чтобы они не сваливались, как снег на голову. Из-за них ведь приходится корректировать инвестиционные программы, урезать расходы на модернизацию производства, экологию, технологии, социальные программы. Возможно, это всё некритично в текущем моменте, но может привнести негатив в будущем.
Акционеры меткорпораций в 2023-м вели себя по-разному. Алишер Усманов стал дрейфовать в сторону Узбекистана и отходить от дел в России. Владимир Лисин начал постепенно распродавать активы («Первая грузовая компания», «Окская судоверфь»). Виктор Рашников приступил к благоустройству социальной сферы Магнитогорска (парк строит, академию хоккейную).
Роман Абрамович не прикупил ни одного футбольного клуба и даже не дал ни единого повода поговорить об этом. Алексей Мордашов просто пришвартовал яхту у родных берегов, что стало одним из символов нового времени. Ну а Владимир Потанин оказался самым активным и предприимчивым (новые активы, экология, спорт, немного политики — везде он был заметен, когда другие предпочитали молчать. «Про Металл» регулярно писал об этом).
Алишер Усманов стал отходить от дел в России и все больше интересоваться своей исторической родиной - Узбекистаном.
Что дальше? Будет ли развитие отрасли? Станет ли российский рынок драйвером роста металлургического производства, или мы по-прежнему будем ориентироваться на запросы восточных партнёров? Пока однозначного ответа здесь не видно. На данный момент реальным драйвером для отрасли выступает лишь оборонный заказ, остальные сегменты внутреннего потребления лишь раскачиваются.
Строительство жилья на металлических конструкциях началось, но в экспериментальном формате, говорить о какой-то массовости здесь пока рано. Аналитики «Северстали», правда, заметили, что в России за 9 месяцев 2023 года потребление стальной продукции в строительстве увеличилось на 7% по сравнению с 2022 годом. Но сравнения с 2022 годом — это всё от лукавого, там было существенное проседание почти по всем показателям.
При этом строители часто подбрасывают камешки в металлургический город, говоря о высоких ценах на российском рынке. Мол, для своих можно и подешевле продавать. Металлурги разводят руками и кивают на рыночные принципы спроса и предложения. Лукавят, конечно, иногда, но зарабатывать хочется всем.
Строительство на металлокаркасах постепенно набирает обороты, но не так быстро, как хотелось бы.
Дороги, мосты, рельсы, кузова, контейнеры, фурнитура, кабели, упаковка. Словом, рынок конечной металлургической продукции находится в переходном периоде. Причём в этом переходе, как и в любом другом, есть два выхода: впереди и сзади.
И складывается впечатление, что отрасль здесь может как пойти вперёд, так и вернуться назад, то есть к китайскому импорту всего и вся, начиная с пресловутых гвоздей, производство которых ещё полтора года назад «пригвоздила» к позорному столбу Валентина Матвиенко. Хотя, как оперативно тогда пояснил Минпромторг, гвозди у нас делают — порядка 15 тысяч тонн в месяц, обеспечивая примерно 80% своих потребностей.
Металлургам нужна актуализированная, с учётом новых вызовов и трендов, программа развития отрасли на ближайшие 3–5 лет. В ней нужно расписать ключевые проблемы и стратегические пути их решения. К примеру, мы ведь тоже ориентированы на «зелёный переход», поскольку это залог конкурентоспособности на ближайшие десятилетия. Соответственно, надо решать вопросы и с «зелёными» технологиями, и с кадрами.
Металлургам нужна актуализированная программа развития отрасли на ближайшие 3–5 лет.
Легко сказать: поменяем все домны на электродуговые печи, цифровизируем и автоматизируем производство. А куда девать опытных сталеваров, которые проработали в цехах по 20–30 лет? Оптимизировать, как в Великобритании? Кто тогда будет работать в отрасли через 5 лет?
Меткомбинаты, конечно, стараются, берут под крыло колледжи и профильные отделения в вузах, но результат придёт не сразу. Пока приходится латать кадровые дыры вахтовиками и трудовыми мигрантами. Это временное решение, на него нельзя рассчитывать в перспективе. Для развития нужны молодые специалисты со свежим взглядом, новые или возрождённые династии, реальное уважение в обществе к людям труда, производственникам, работягам.
Время иллюзий и ностальгии по прежним временам не сразу, но проходит. 2023-й дал нам надежду, что металлурги справятся, перестроятся и по-прежнему будут индустриальной опорой нашей страны. Россия — это теперь гораздо больше Восток, чем Запад. Так что мы в тренде, по идее.
Пожелаем нашим горнякам и сталеварам удачи в грядущем 2024-м!
Антон Белов
