В самом конце декабря, почти под бой курантов, правительство РФ одобрило, наконец, долгосрочную стратегию развития металлургической отрасли до 2030 года. Обозреватель «Про Металла», естественно, начал спрашивать у руководителей отраслевых ассоциаций, а нельзя ли посмотреть итоговый текст? И услышал в ответ: «Минпромторг просил никому его не передавать, там часть документа имеет гриф ДСП». Это только один из примеров усиления режима секретности, но чего от неё будет больше — пользы или вреда?
Сама по себе попытка «засекретить» будущие проекты, требующие инвестирования сотен миллионов или даже миллиардов долларов, выглядит несколько наивно. Такое вообще реально в нашу постинформационную эпоху? Хорошо, давайте ограничим доступ к плану мероприятий, который разрабатывается в качестве приложения к стратегии. А её саму-то скрывать от общества для чего? Чтобы впоследствии никто не мог поинтересоваться, насколько она была выполнена?
Предсказать результат заранее можно было бы, изучив стратегические документы смежных отраслей. Например, осенью минпромторговцы на конференции в Сочи упоминали, что в Стратегии-2030 будет в качестве приоритетного проекта включено строительство глинозёмного завода в Усть-Луге (на импортном сырье, очевидно, своего там нет).
Но как это соотносится, например, с планами энергетиков? Хватит ли электроэнергии? Главная задача Ленинградской атомной электростанции — стабилизировать энергообеспечение в регионе в момент пиковых нагрузок, она обязана иметь резервные мощности.
Так выглядит работа Ленинградской атомной электростанции. По-советски, но надежно.
Между тем, построенная в 1967 году АЭС была рассчитана на 45 лет работы, её мощности скоро придётся выводить из эксплуатации. Строительство седьмого и восьмого энергоблоков АЭС, решение о котором было принято в 2021 году, в лучшем случае позволит заместить выпадающие мощности, а других новых источников электроэнергии в Ленинградской области вроде не предвидится.
Аналогичный проект уже существовал в «нулевые» и тихо умер. А почему выживет сейчас? Наверное, в нынешней стратегии это как-то объяснено, хорошо бы увидеть текст, чтобы в этом убедиться. Как и в реальности остальных положений стратегии.
А ещё на днях при подведении итогов уходящего года министр природных ресурсов Александр Козлов пообещал уже в конце первого квартала 2023 года представить в правительство новую стратегию — по обеспечению России «стратегическими видами минерального сырья» (их перечень был в августе 2022 года пересмотрен впервые с 1996 года (!) постановлением правительства, и включает как металлы, так и ряд видов неметаллического минерального сырья).
Вот уж можно будет представить, как эту стратегию засекретят! Только её читать, как говорится, не больно-то и хотелось: дело в том, что, по словам министра, она будет разработана на период до... 2050 года. Чем обусловлен настолько гигантский горизонт планирования в ситуации, когда можно лишь гадать, что с экономикой произойдёт через полгода, совершенно неясно.
Министр природных ресурсов Александр Козлов пообещал уже в конце первого квартала 2023 года представить в правительство новую стратегию — по обеспечению России «стратегическими видами минерального сырья».
Почитать список добрых пожеланий — к чему? Ну, вот выставили в прошлом году месторождение хрома Аганозёрское на аукцион (хром тоже есть в «стратегическом» перечне), и что? На него просто никто не пришёл.
Невольно вспоминаются съезды КПСС с их докладами о перспективах на очередную пятилетку. В тот период СССР тоже сталкивался с серьёзными внешними санкциями (пресловутая поправка Джексона-Веника, отменённая формально только в 2012 году, санкции за Афганистан и пр.).
Но на съездах и в материалах пятилетних планов чётко озвучивалось: вот этот завод здесь построим, а вот этот — там... Этого никто не скрывал. И во многом, кстати, планы выполнялись: за невыполнение руководитель мог «положить на стол партбилет», что означало конец карьеры...
Если же продолжить тему секретности в горно-металлургическом комплексе РФ, то первое, что «закрыли» — данные статистики по экспортно-импортным операциям. Более того, прошлым летом Госдума приняла предложенный правительством закон, который вводит понятие «контрсанкционной информации» и ограничивает её распространение «среди неопределённого круга лиц с использованием СМИ или интернета».
Под таковой информацией подразумеваются сведения об уже совершённых или только планируемых сделках любых лиц, участвующих во внешнеторговой деятельности РФ, распространение которых может привести к введению санкций, влияющих на российский рынок (а кто знает заранее, может оно привести или нет?).
Согласно закону, распространение контрсанкционной информации допускается только с письменного согласия её правообладателя, т. е. участника внешнеторговой деятельности. В принципе, понятно, для чего это делается — дабы хоть как-то избежать западных санкций. Есть, конечно, мнение, что «все там будем»: крупные компании, играющие принципиальную роль для чувствительных отраслей, все известны в России наперечёт, и рано или поздно с западными ограничениями столкнутся. Ну, так хоть время оттянуть?
Они уходят в секретность.
Да, но есть проблема: те государства, с которыми Россия торгует (в том числе страны, которым РФ продаёт металл и у которых закупает оборудование), никаких причин засекречивать свою торговую статистику не имеют. И этого не делают. Иными словами, спрятанные данные западные аналитики могут вычислить из анализа статистики российских контрагентов.
Да, в прошлом году возникло много новых, достаточно запутанных торговых цепочек. Автор этих строк слышал, например, историю о том, как российские золотодобытчики продавали свой металл в одно из государств Персидского залива и получили неслабые проблемы с российской таможней, так как поставка шла через посредника в Южной Корее (а Южная Корея, оказывается, внесена в число «недружественных стран», и вывозить туда драгметаллы нельзя, даже пусть и чисто на бумаге).
Запутались цепочки, но глобальные-то тренды из статистики стран ЮВА, Китая, Индии и прочих относительно дружественных стран всё равно видны. И ничего с этим не поделаешь.
С другой стороны, и сами предприятия и крупные холдинги начинают ограничивать доступ к информации о своих производственных показателях. В ушедшем году журналистам всё чаще приходилось слышать, например, такие слова: «К нам губернатор на завод приходил, про это подробно написала местная пресса. После этого мы под санкции попали. Комментариев больше не даём» (речь о заводе порошковой металлургии).
Публикация отчётности по международным стандартам уже многими, если не большинством, воспринимается как пережиток прошлого.
Рабочий на Лебединском ГОКе.
Что особенно тревожно, и у отраслевых ассоциаций, работающих в металлургическом секторе, начали возникать проблемы со сбором объективной информации. А ведь именно их оценки служили своего рода камертоном, по которому сверялись оценки госорганов, формирующих политику страны в данном секторе.
Тех, кто перестал публиковать отчётность по международным стандартам, вполне можно понять: западные фондовые рынки закрылись, там финансирование более не получишь, а вот получить ужесточение санкций за излишнюю откровенность вполне реально.
Никто не говорит о том, что в условиях жёсткого противостояния уровень информационной открытости в России должен сохраняться тем же, что до СВО. Но уже нужен именно серьёзный и открытый диалог о том, какую информацию на нынешнем этапе стоит закрывать, а какую нет. Так как тенденция к дальнейшему ужесточению информационного режима налицо.
Статистика — лукавая вещь, и если её видеть не в комплексе, то она может создать у государственных органов и у экспертного сообщества совершенно превратную картину. Можно сказать, что закрытую от общества картину государственные ведомства как раз видеть будут. Но совершенно не факт, что смогут её правильно интерпретировать. Существует и такая вещь, как ведомственные интересы. Они также могут влиять на восприятие поступающих данных.
Статистика — лукавая вещь, и если её видеть не в комплексе, то она может создать у государственных органов и у экспертного сообщества совершенно превратную картину.
Паранойя в духе старых плакатов «Болтун — находка для шпиона!» может оказаться лекарством, которое хуже самой болезни. Позитивная внешне информация заставляет чиновников расслабляться.
Взять хотя бы данные Росстата по ушедшему году: падение ВВП оказалось минимальным? По году выходит, что так. Значит, всё нормально, активизироваться не нужно.
Можно заняться написанием стратегий, ориентированных на четверть века вперёд. Секретность и информационная закрытость превращает госаппарат в страуса из известной поговорки, который прячет в песок голову от опасности, хотя, конечно, реальные страусы так никогда не поступают. Естественный отбор — жестокая штука, и быстро уничтожает тех, кто слабо ориентируется в окружающей реальности.
Алексей Василивецкий
P.S. Уже после выхода материала Стратегия развития металлургической отрасли до 2030 года таки была опубликована в «Консультанте», что и не удивительно, поскольку, как выяснилось, носит она крайне общий характер. Например, в отношении упомянутого глиноземного завода сказано: «рассматривается проект строительства глиноземного завода в Усть-Луге».
Как понять - рассматривается? Кем? Решение принято или нет? А если нет, то, может, лучше подождать принятия и тогда вписать? Но факт ее публикации в полном виде не означает, что тема нарастающего дефицита информации о работе отрасли становится менее актуальной. Как бы не наоборот.
