В 2024 году в России должны принять решение о создании госрезерва дефицитных металлов и их сплавов. Этот пункт зафиксирован в плане действий по реализации Стратегии развития российской металлургии до 2030 года. Утвердил этот план вице-премьер Денис Мантуров. «Про Металл» узнал точки зрения специалистов и выяснил, что не всё так однозначно.
План рекомендует собрать предложения по запасам «полуфабрикатов из цветных металлов, редких и редкоземельных металлов, специальных сталей и других материалов, необходимых для обеспечения базовых отраслей экономики (машиностроение, атомная энергетика, авиационная промышленность, ОПК, ТЭК, трубная отрасль и т.д.)». Предоставить предложения должны предприятия, отраслевые объединения, в том числе Ассоциация «Русская сталь», Минпромторг, Росрезерв, другие ведомства.
Резерв металлов — тема не новая. В металлургических кругах её часто вспоминали, когда весной 2022 года в Россию прекратились поставки соединений ниобия, что сильно осложнило жизнь сталеварам. Основной на тот момент их поставщик, фирма СBMM, находилась в Бразилии, которая никаких санкций против России не вводила. Но её основными акционерами оказались американцы со всеми вытекающими. До того, как заработал параллельный импорт, наши производители спецсталей пережили несколько неприятных месяцев.
Профильные ведомства должны предложить, какие металлы и каком количестве нужны для госрезерва.
При этом нельзя сказать, что государство не думало об этом раньше. «Формирование данного резерва важно в любое время, а особенно сегодня. Насколько я знаю, подобный резерв уже существует. Возможно, речь идёт о пополнении, увеличении запасов или увеличении перечня металлов в резерве», — уточнил в беседе с обозревателем «Про Металла» Михаил Дунаев, заместитель генерального директора «Екатеринбургского завода по обработке цветных металлов» (это предприятие не только занимается драгоценными металлами, но и изучает возможности производства редких металлов, в первую очередь тантала).
Что уже находится в госматрезерве — это, понятно, государственная тайна. Но, видимо, речь именно о номенклатуре и об объёмах запасов.
Также не до конца понятно, что авторы документа имели в виду под словом «полуфабрикаты». Можно предполагать, что речь идёт не о металлах в чистом виде, а о лигатурах или соединениях, которые можно добавить в сталь или чугун. Например, феррониобий или ферротитан...
Разумеется, госрезерв существует и сейчас, но что в нем находится, - это государственная тайна по понятным причинам.
«Я лично в стране дефицита металлов и их сплавов не вижу, как и предпосылок к образованию такого дефицита. Как и дефицита по сырью для выплавки металлов (за некоторыми исключениями вроде титана, которого мы много производим, но не имеем для этого серьёзной минерально-сырьевой базы, закупаем руду за границей). Металл-то мы выплавим, а что с ним делать дальше, вывозить на экспорт?
Я бы на месте Минпромторга был куда больше озабочен не созданием резерва из цветных или редких металлов, а развитием и замыканием законченных производственных цепочек в стране, увеличением внутреннегоспроса на них. Послушайте тот же «Скайград», который создал у себя технологию разделения редких земель — как ему непросто находить покупателей. Не думаю, что создание такого резерва — самая актуальная задача», — заявил «Про Металлу» известный учёный-металлург, академик РАН Леопольд Леонтьев.
«А что, если, как поется в песне, завтра война? Как писал один известный советский военный теоретик, «начальник тыла без резервов — это уже не начальник тыла, а беспомощный созерцатель нарастающей трагедии!» В любом случае, инвестировать государственные средства в дефицитные металлы куда эффективнее, чем в государственные бумаги США. Посмотрите хотя бы, как на литий цены растут. Такой резерв необходимо хранить и развивать», — не согласен с ним доктор технических наук, заведующий кафедрой цветных металлов и золота НИТУ МИСИС Вадим Тарасов.
Доктор технических наук, заведующий кафедрой цветных металлов и золота НИТУ МИСИС Вадим Тарасов.
«В части резерва по редким и редкоземельным металлам — безусловно, такой резерв необходим. Разговоры об этом уже достаточно давно ведутся, — пояснил «Про Металлу» руководитель Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов Руслан Димухамедов. — Эту задачу не получалось ранее решать по достаточно прагматическим соображениям. А именно, трудно было ответить на вопрос: кто именно формирует объём и номенклатуру закладки в резерв?
Те, кто производит РМ и РЗМ, сами предприятия? Конечно, они заинтересованы в таком покупателе, как государство. Но тогда есть риск напихать в резерв море ненужного хлама. Те, кто потребляет РМ и РЗМ? Но они вообще не горели желанием вникать в эти проблемы — по крайней мере, пока для них были открыты зарубежные рынки сырья.
Сейчас ситуация на мировом рынке поменялась. Кроме того, Минпромторг запускает работу по расчёту сквозных балансов производства и потребления РМ и РЗМ. Срок завершения этой работы — как раз 2024 год. Эта работа даст главное: появится возможность не по наитию, а по прямому расчёту определить объём и номенклатуру необходимых резервов, причём не только на сегодняшний день, но и на перспективу. По её итогам имеет смысл определять и резервы», — отмечает глава Ассоциации.
Необходимо по прямому расчёту определить объём и номенклатуру необходимых резервов.
С этим трудно не согласиться. Ради того, чтобы вложиться в создание госрезерва для металлургии, нужно очень чётко просчитать потребности, а для этого сквозные балансы и нужны — по всем основным производственным цепочкам и по смежным отраслям. Сколько денег ни вкладывай, даже на одно поколение не напасёшься. Это даже СССР не удавалось, хотя у него госматрезервы были очень масштабными. Госрезерв поможет смягчить шок, если действующие каналы поставок резко оборвутся, а дальше-то что? Нужно обзаводиться собственными технологиями и мощностями по производству.
Точного расчёта и обоснованного планирования нашей стране в последние десятилетия очень сильно недоставало. Напомним, чтобы далеко не ходить: утверждённая в 2020 году Минпромторгом дорожная карта «Технологии новых материалов и веществ» предполагала, что к 2025 году Россия будет удовлетворять по редким землям 50% своих потребностей, а по редким металлам — на 70%.
До 2025 года остался, вообще-то, ровно год. Движение в правильном направлении, надо отдать отрасли должное, идёт. Но уже очевидно, что момент достижения определённых в карте показателей явно придётся «сдвигать вправо» по срокам. В таких условиях и инвестиции планировать непросто, и необходимые резервы рассчитать сложно.
Алексей Василивецкий
