Вначале маленькая орфографическая ремарка. ГОК называется именно Ловозерский, а не Ловозёрский, как его многие именуют. Руководство ЛГОКа настоятельно попросило на одном из форумов по РЗМ называть ГОК именно так, без буквы «ё». Впрочем, что с «ё», что без него проблем у этого самобытного предприятия хватает.
Представители государственных ведомств в последние годы говорят о том, что Россия намерена наращивать добычу редкоземельных металлов. Между тем, пока единственным предприятием, добывающим РЗМ в нашей стране, остаётся именно Ловозерский ГОК. И, по косвенным данным, его производство в прошлом году не росло, а снижалось. С чем это может быть связано и каковы перспективы компании?
Согласно анализу данных железнодорожных поставок с ГОКа на Соликамский магниевый завод (который является основным потребителем концентрата с Ловозерского ГОКа), проведённом Исследовательской группой «Информайн», в прошлом году СМЗ получил на 13% меньше сырья, чем в 2023-м.
Если же сравнивать пиковые объёмы поставок пятилетней давности, то снижение будет заметно большим. Данные первого полугодия 2025 года не свидетельствуют о росте этих поставок, они остаются примерно на уровне 2024 года.
Как известно, в 2023 году доли в уставном капитале Ловозерского ГОКа по суду были обращены в доход государства. В мае того же года 74,97 % в уставном капитале предприятия были переданы «Росатому», государственной структуре.
Естественно, может возникнуть вопрос: чем вызвано снижение выпуска редкоземельного сырья и зависит ли это от формы собственности вообще? В пресс-службе горнорудного дивизиона «Росатома» компании «Росатом Недра» нам пока не ответили на запрос о комментарии. Но и без этого внимательный наблюдатель может отметить несколько обстоятельств.
Условия для добычи на Ловозерском ГОКе отнюдь не простые.
Сравнивать показатели редкоземельной отрасли России, включая данные по добыче, сейчас и в ковидный период, наверное, не вполне корректно. Локдауны в Китае, который является монополистом на рынке редкоземельных металлов, в период пандемии приводили к резким колебаниям цен на данное сырьё, но не из-за того, что в КНР вводились какие-то административные барьеры, а в силу проблем с логистикой.
В результате для СМЗ и ЛГОКа пандемия принесла серьёзные бонусы: из-за нарушения цепочек поставок в связи с проблемами в КНР мировые цены на магний выросли в 2,5 раза, цены на РЗМ — в 2 раза. Тот рост цен позволил отечественной редкоземельной отрасли заработать такую прибыль, какой не было никогда до и, возможно, никогда не будет после.
Зато потом включился целый ряд негативных факторов: ограничения на импорт российского редкоземельного концентрата, девальвация рубля, сделавшего этот вывоз за рубеж продукции отрасли нерентабельным.
Обострились и другие проблемы, касающиеся конкретно горно-обогатительного комбината. Первая и, наверное, главная причина — дефицит горняков. Об этом неоднократно говорил в различных интервью генеральный директор ЛГОКа Владимир Федяков.
Здесь большой объём ручного труда. На Ловозере очень сложные условия работы в шахте, там холодно, под ногами почти постоянно вода. Причём толщина рудного тела — всего десятки сантиметров, поэтому высота очистных забоев — в лучшем случае метр с небольшим или ниже. Шахтёр не может там работать стоя.
Кадровый дефицит на Ловозерском ощущается остро, условия работы тяжелые, а зарплата хоть и растет, но не такими темпами, как хотелось бы.
Зарплату горнякам ЛГОКа подняли более чем в 1,5 раза, но беда в том, что на ряде других предприятий Мурманской области зарплата выросла втрое. Другие — это апатитчики («Фосагро» и «Акрон» в лице своих «дочек»), а также «Норникель» на севере Мурманской области. У производителей удобрений уровень маржинальности бизнеса позволяет поднимать зарплаты в космос. У апатитчиков и зарплата выше, и условия труда лучше. А платить горнякам не 150–200, а 300–400 тыс. рублей — это пока проблематично для ЛГОКа.
Федяков отмечал, что они искали горняков везде, где можно. Не только поблизости, но и в Бурятии, Дагестане, даже Узбекистане. Горняки Донбасса, которые выручали в своё время, сейчас обратно уехали — там теперь отодвинулся фронт и есть возможность работать в родных местах. Насколько известно, сейчас идут переговоры с кемеровчанами-угольщиками. Но, несмотря на кризис в угольной отрасли и закрытие шахт, идут они сложно.
А механизация добычи на ЛГОКе не может дать быстрых решений из-за особенностей месторождения.
Как уже говорилось, рудное тело там толщиной лишь полметра. Если поставить классические буровые и погрузочно-доставочные машины, у которых минимальная выемочная мощность 2 метра и более, снижение содержания полезного компонента в породе (или, говоря профессиональным языком, коэффициент разубоживания руды) вырастет многократно.
То есть придётся возить просто море пустой породы. Захлебнутся и рудничный транспорт, и обогатительная фабрика, и хвостохранилища (которые и сейчас сильно переполнены, постоянно приходится надстраивать дамбу).
Специалисты ЛГОКа говорили, что тестируют систему работ по двухслоевой селективной выемке — сначала вынуть пустую руду, а потом только рудный слой. Но такой подход требует новых расчётов по системе разработки месторождения, а потом переутверждения нормативов потерь через новые ТЭО кондиций и Техпроект, что не быстро.
Есть, правда, в мире низкопрофильная техника, которая как раз и предназначена для работы в ограниченных пространствах. Но тут проблема в недоступности «Сандвиков», при отсутствии российских и китайских серийных изделий. Кстати, никто из российских заводов не хочет сделать ЛГОКу машины на заказ?
Дефицит специализированной техники тоже имеет место.
Вторая причина — дефицит подготовленных запасов для добычи, то есть вскрытых рудных горизонтов, с подведёнными к ним транспортными штреками, железнодорожными путями, вентиляцией, освещением. Что также отчасти упирается в дефицит персонала, ведь проходку штреков делают такие же горняки-проходчики, а где их взять?
Третья причина — изношенное оборудование обогатительной фабрики. Причём, как можно понять, даже не столько из-за финансовых, сколько объективных сложностей. Оборудование с таких заводов, как Новокраматорский машиностроительный, не купить — нет уже того завода на Украине (там сейчас позиции армии противника, как пишут СМИ).
Китайцы? Мало того, что его в КНР найти надо, так и нельзя зачастую приобрести в свете установки приобретать только российское. А даже если нужного ГОКу российского вообще не производится, или мощности изготовителей перегружены, получить из Минпрома разрешения на покупку китайского аналога занимает несколько месяцев на каждую мелочь — мельницу, насосы, дробилки и т.д. И вручную изготовить методом реверс-инжиниринга непросто: тут и дефицит мощностей, и закупочные процедуры по ФЗ-223 «О госзакупках» (ЛГОК ведь теперь госпредприятие!). К слову, частникам вообще легче решать многие вопросы. Но это, естественно, справедливо только для тех частных компаний, которые останутся на плаву.
Ловозерский ГОК хоть и попадает во все бюрократические ловушки, но хотя бы сохраняет живучесть и работоспособность за счёт финансовой поддержки Росатома.
В любом случае, как отмечают на ЛГОКе, под патронажем «Росатом Недра» разработали антикризисную программу для вывода добычи на уровень в полтора раза больше, чем в 2021 году. За три года. Очень амбициозная цель, и контроль за программой будет жёсткий. Посмотрим в 2028-м, каков будет итоговый результат. А Ловозерскому пожелаем только удачи!
Алексей Василивецкий
