В самих компаниях, приобретённых на залоговых аукционах, эту дату официально не вспоминают. Молчат корпоративные сайты и телеграм-каналы, хотя ровно 30 лет назад состоялись первые три из двенадцати аукционов. Молчат и участники тех событий, дожившие до наших дней, например, Анатолий Чубайс и Владимир Потанин.
Не было практически ни одного развёрнутого телесюжета на эту тему и в федеральных медиа. Только «КоммерсантЪ» спрятал у себя на сайте весьма любопытный исторический проект: собрал и выложил статьи того времени: Коммерсант — 30 лет залоговым аукционам.
Между тем именно 17 ноября 1995 произошло окончательное разделение советского «до» и капиталистического «после», именно тогда сформировалась «физиономия» отечественного бизнеса. Это были уже не пресловутые ваучеры, а игра по-крупному.
Залоговые аукционы стали важнейшим символом ельцинской приватизации: власти целенаправленно и осознанно передали пакеты акций высокодоходных, в основном сырьевых, государственных предприятий узкому кругу заранее выбранных бизнесменов.
Аукционы можно считать негласным договором между государством и бизнесом, в рамках которого бизнес занимал лояльную позицию и откликался на просьбы государства «помочь» (например, оказав поддержку Ельцину на президентских выборах 1996 года), а государство закрывало глаза на то, как вёлся этот самый бизнес.
Именно залоговые аукционы сформировали тот понятийный аппарат и те т.н. правила игры, которые и определяли дальнейшее развитие российской экономики. До недавнего времени.
Это ваучер. Помните такой? Тоже был символом приватизации 90-х, как и залоговые аукционы.
Первым активом, который ушёл в частные руки на залоговых аукционах, стал «Норильский никель». Основным претендентом на госпакет ещё задолго до 17 ноября считался «ОНЭКСИМ-банк» — финансовое детище Владимира Потанина и Михаила Прохорова.
Только-только в декабре 1993 года в гостинице «Метрополь» состоялась официальная презентация банка, негласным слоганом которого стала фраза «Частный банк с государственным менталитетом», а уже в 1994 году он занимал 14-е место в списке крупнейших банков страны по объёму активов.
Это объяснялось наличием качественной и богатой клиентской базы («Агрохимэкспорт», «Зарубежнефть», «Машиноимпорт», «Общемашэкспорт», «Продинторг», «Разноимпорт», «Севрыбофлот», «Союзплодинторг», заводы «ЛОМО», Новолипецкий металлургический комбинат, «Норильский никель», «Фосфорит», «Химволокно», «Азот» и др.), часть из которой не только держала счета в этой структуре, но и была его акционером. Клиентами банка также стали Государственный таможенный комитет и «Росвооружение» — самые денежные госструктуры в постсоветской России.
С «ОНЭКСИМ-банком» работали и крупные конгломераты, созданные уже в постсоветский период: концерн «ОЛБИ» Олега Бойко, «Микродин» Дмитрия Зеленина и Александра Ефанова, «Союзконтракт» Михаила Любовича и Алексея Гольдштейна и др.
Кроме того, «ОНЭКСИМ-банк» очень быстро получил доступ к госфинансам. Он стал официальным дилером по ГКО и платёжным агентом по облигациям внутреннего валютного займа, агентом правительства Российской Федерации, правительства Москвы по обслуживанию централизованных внешнеэкономических связей, уполномоченным банком Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве), уполномоченным банком Госкомимущества.
Так что деньги у Потанина и Прохорова для участия в аукционе были, и деньги немалые. Неслучайно неподконтрольная тогда олигархам пресса писала, что перед аукционами государственные ведомства целенаправленно наращивали остатки на своих счетах в уполномоченных банках, в том числе и «ОНЭКСИМ-банке», чтобы те могли иметь финансовую «подушку» для подачи заявки.
Михаил Прохоров был одной из ярких фигур в бизнесе и политике того времени.
Так что не было ничего удивительного в том, что молодой, но очень амбициозный банкир Владимир Потанин в марте 1995 года вдруг был приглашён на заседание в Белый дом, где предложил «сделку века» между бизнесом и государством: банкиры предоставляют правительству заём в 9 трлн рублей (1,8 млрд долларов по тогдашнему курсу) в обмен на передачу им во временное управление акций лучших государственных предприятий — «Норильский никель», НЛМК, ЮКОС, «Сиданко», «Сибнефть» и др.
Как описывали те события очевидцы, опешивший от изумления премьер-министр Виктор Черномырдин предложил «проработать вопрос». Но оказалось, что вопрос уже прорабатывался. «А мы уже всё обговорили с Олегом Николаевичем [Сосковец, первый вице-премьер. — Прим ред.]», — парировал премьеру Потанин.
Формально аукционы были санкционированы указами президента Бориса Ельцина, в частности, указом №889 от 31 августа 1995 года «О порядке передачи в залог акций, находящихся в федеральной собственности», что придало сделкам видимость законности, хотя они обходили прямой запрет Госдумы на приватизацию ряда предприятий.
Некоторые эксперты именно Потанину приписывали идею залоговых аукционов. Потанинское окружение скромно утверждает, что инициаторами залоговых аукционов «стала группа банкиров при участии Владимира Потанина». Однако сами участники процесса заявляли, что президент «ОНЭКСИМ-банка» выступил только в роли спикера, озвучившего плод мыслительного процесса идеолога приватизации Анатолия Чубайса.
Последнему пришлось пойти на такую уловку с Потаниным-презентатором в связи с тем, что Черномырдин критично относился к своему первому заму и бывшему главе Госкомимущества, и предложение из уст антагониста было бы обречено на провал.
Некоторые эксперты именно Потанину приписывали идею залоговых аукционов, но всё же главным их идеологом следует считать Анатолия Чубайса.
Формально проведение залоговых аукционов объяснялось необходимостью пополнить госказну, которая после потрясений переходного периода от социализма к капитализму не могла финансировать социальные программы. Между тем доходов с продажи этих активов было получено всего лишь 886,1 млн долларов. То есть меньше одного миллиарда. На тот момент эта сумма составляла 1,85% доходной части федерального бюджета.
Так что те, кто считает залоговые аукционы таким антикризисным менеджментом со стороны государства, вынужденной мерой для спасения экономики, немного лукавят. Да, страна в 90-е была в тяжёлом положении. Нищета, разруха, дефицит бюджета, внешний долг, криминал — всё это было. Но экономически выверенным шагом для стабилизации экономики залоговые аукционы не стали.
По факту, схема «деньги взамен акций» была нужна крупнейшим финансово-промышленным группам для установления контроля над наиболее доходными секторами экономики России.
Чубайс же решал свой идефикс — уничтожение социализма путём приватизации госсобственности, итогом которой должно было стать формирование на обломках плановой системы цивилизованных рыночных отношений, как в развитых западных странах.
«Если бы мы не провели залоговую приватизацию, то коммунисты выиграли бы выборы в 1996 году», — комментировал те события Анатолий Чубайс.
17 ноября 1995 года состоялся аукцион по продаже 38% госпакета (51% голосующих акций) «Норильского никеля» — крупнейшего в мире производителя никеля и платины. Его победителем с заявкой в 170,1 млн долларов было объявлено ООО «Реола», представлявшее интересы «ОНЭКСИМ-банка». Другой претендент на актив — банк «Российский кредит» — под сомнительным предлогом не был допущен к аукциону, хотя его предложение превышало 350 млн долларов.
На последующих аукционах «ОНЭКСИМ-банк» и родственный ему банк МФК получили в залог 51% акций Сибирско-Дальневосточной нефтяной компании (СИДАНКО), 20% акций Новороссийского морского пароходства, 14,84% акций Новолипецкого металлургического комбината, 25,5% акций Северо-Западного пароходства.
Кроме того, победителями других аукционов были признаны «Столичный банк сбережений», предложивший 100,3 млн долларов за 51% акций «Сибнефти», АОЗТ «Лагуна», связанное с банком «Менатеп», получившее в залог 45% акций ЮКОСа за 159 млн долларов, НПФ «Сургутнефтегаз», купивший 40,12% НК «Сургутнефтегаз» за 8,9 млн долларов и пр.
А вот так выглядела Россия в 90-е.
Скандал вокруг отстранения «Российского кредита» от участия в торгах по госпакету «Норникеля» дал основание говорить о притворном характере аукционов. Это подтвердили не менее скандальные аукционы по «Сибнефти» и ЮКОСу, когда практически демонстративно организаторы отказывались принимать заявки «Инкомбанка». Владелец банка Владимир Виноградов не входил в список приближённых к Семье бизнесменов и нарушал «правила игры», за что и был позже наказан целой кампанией дискредитации через медиа, подконтрольные Березовскому, Смоленскому и Гусинскому.
В первое время после аукциона менеджмент «Норильского никеля» сопротивлялся новым владельцам: председатель правления РАО Анатолий Филатов предложил аннулировать результаты аукциона и выкупить акции коллективу.
Однако обещания профсоюзам многомиллионных инвестиций и использование административного ресурса, в том числе в лице главы Госкомимущества Альфреда Коха*, привели к тому, что строптивый гендир был уволен, а его место вскоре занял партнёр Потанина и Прохорова по банку МФК Александр Хлопонин.
Сам Владимир Потанин в апреле 1996 года распоряжением правительства был делегирован в состав совета директоров компании. Гештальт был успешно закрыт.
Летом 1996 года при мощной медийной, организационной и финансовой поддержке инициативной группы бизнесменов, своим составом удивительным образом совпадавшей с победителями залоговых аукционов, на президентских выборах победил (или дали победить) Борис Ельцин.
В сентябре 1996 года правительство не возвратило кредиты банкам-участникам залоговых аукционов, и госпакеты акций «Норильского никеля», как и других залоговых компаний, перешли в полное распоряжение их залогодержателей, в основном принадлежащих олигархам офшорных компаний. А Владимир Потанин даже получил приятный бонус как самый яркий представитель будущей «семибанкирщины»: он был назначен первым вице-премьером правительства России.
Сам Потанин спустя практически 25 лет с момента проведения залоговых аукционов так характеризовал в интервью Bloomberg их итоги: «Да, государственное имущество распределили неравномерно — большая часть населения страны была на грани нищеты. Но цель была достигнута: крупнейшие предприятия перешли к эффективным владельцам».
Некоторые аналитики уверяют, что залоговыми аукционами и чубайсовской приватизацией в целом была достигнута политическая цель: в России был создан класс частных собственников. Правда, ценой дискредитации рыночной экономики и демократии, что аукнулось многим участникам приватизационных гешефтов впоследствии.
Борис Ельцин на выборах 1996 года.
В 1999 году московская прокуратура возбудила уголовное дело в отношении главы Госкомимущества Альфреда Коха* (признан иноагентом в РФ) по статье 170 ч. 2 («злоупотребление властью или служебным положением, вызвавшее тяжкие последствия»). Следствие пришло к выводу, что Кох, используя своё положение главы Госкомимущества, помог «ОНЭКСИМ-банку» приобрести акции «Норильского никеля» по заниженной цене. Однако дело было закрыто по амнистии.
В 2004 году Счётная палата России в аналитической записке подтвердила ходившие в середине 90-х устойчивые слухи, что залоговые аукционы носили притворный характер: Минфин России предварительно размещал на счетах банков — участников аукционов, в том числе и «ОНЭКСИМ-банка», средства в сумме, практически равной кредиту, а затем эти деньги передавались правительству РФ в качестве кредита под залог акций наиболее привлекательных предприятий.
Факт сговора участников аукциона с чиновниками и фактического «распила» госимущества позже признали и бывший совладелец ЮКОСа Михаил Ходорковский** (признан иноагентом в РФ) во время судебных процессов над ним, и бывший владелец «Сибнефти» Роман Абрамович, который во время судебных разбирательств с Борисом Березовским в Высоком суде Лондона в своих показаниях говорил о сговоре с целью покупки акций за стартовую цену и исключении нежелательных претендентов.
Более того, в апреле 2025 года, словно специально в год 30-летия залоговых аукционов, Конституционный Суд РФ фактически отменил срок давности для оспаривания сделок приватизации, включая те, что состоялись в 1990-е.
То есть была подтверждена возможность пересмотра законности давних приватизационных сделок, если нарушения обнаружены даже спустя десятилетия после их заключения.
Власти получили удобный инструмент манипулирования частными собственниками, в том числе и фигурантами списка «Форбс»: достаточно иска Генпрокуратуры, чтобы превратить преуспевающего владельца прибыльного бизнеса в подсудимого без кола и двора. Истории падения Александра Аристова, Юрия Антипова и Константина Струкова как раз из этой оперы.
Михаил Ходорковский (признан иноагентом в РФ) и Платон Лебедев оказались на скамье подсудимых.
Что до участников событий 95-года, то иных уж нет, а те далече. Ельцин, Черномырдин, Березовский, Смоленский покинули этот мир. Сосковец подвизается на ниве общественной работы. Чубайс релоцировался за пределы России и своими аналитическими трудами о постперсоналистской России 2025–2040 годов готовит себе статус как минимум иноагента. Эмигрант Кох* уже имеет статус экстремиста и террориста.
Ходорковский** отмотавший срок за свои политические амбиции, тоже объявлен экстремистом и террористом и теперь пытается раскачивать лодку из-за бугра. Абрамович старается лишний раз не светиться, за исключением разве что миротворческой повестки и общения с Семьёй. Так же, как и Прохоров, который никак не решит, что ему выгоднее: зарубежное спокойное далёко или родные, но небезопасные пенаты.
Из всей плеяды акторов тех лет Владимир Потанин не только остался на плаву, но и после 2022 стал по факту фронтменом олигархата: он встречается с президентом, постоянно формирует медийную повестку новыми приобретениями и проектами, регулярно даёт интервью.
И в этом надо отдать ему должное: он целенаправленно шёл к своему успеху, из выпускника МГИМО став «форбсом» №1 России, сторонясь при этом политических амбиций и правильно понимая расстановку на кремлёвском Олимпе. Поэтому он до сих пор в деле, и только тлеющий внутрикорпоративный конфликт с «Русалом» не даёт ему в полной мере насладиться итогами приватизации 30-летней давности.
К сожалению, удачливый бизнесмен никогда не расскажет, считает ли он залоговые аукционы пирровой победой или даже миной замедленного действия под фундамент его частной собственности, и стоила ли тогдашняя «игра по правилам» свеч в контексте сегодняшней ситуации. Да и жизнь невозможно повернуть назад.
Сергей Дмитриев
* внесён в список иноагентов Минюста РФ, внесён в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга
** внесён в список иноагентов Минюста РФ, внесён в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга
