Состоявшийся недавно форум ГОРПРОМЭКСПО-2022 был интересен, в частности, тем, что на нём подробно обсуждалась тема «дефицитных» редких металлов и редкоземельных металлов (РМ и РЗМ) и пути преодоления этого дефицита в России. Преодолеть его намерены, как выяснилось, уже к 2030 году. Но насколько это вообще реально?
Как указал в своём выступлении на форуме генеральный директор компании «Исследовательская группа «Инфомайн», д.т.н. Игорь Петров, в 2021 году российские предприятия приобрели за рубежом редких металлов на $217 миллионов, причём лидировали ниобий ($78 млн), литий ($70 млн) и редкозёмы ($43 млн).
На $12 миллионов было ввезено в страну бериллия (как в чистом виде, так и в качестве бериллийсодержащей продукции, лигатур и т.д.). В этом году оперативной статистики нет, но, по его расчётам, объёмы будут примерно на прошлогоднем уровне.
Проблема даже не в том, что двести миллионов — достаточно большие деньги. Вопрос в зависимости от зарубежных поставок, которые могут внезапно (как это хорошо показал опыт уходящего года) прерваться по причинам, не имеющим отношения к экономике.
При этом по ряду позиций (РЗМ, цезий и др. российский импорт завязан в основном на «недружественные страны»). Проблемы тут уже возникали — например, для российской чёрной металлургии в этом году крайне неприятным сюрпризом оказались прервавшиеся поставки молибдена и феррониобия.
Российские недра богаты подземными сокровищами. Но для их добычи нужна воля и деньги.
Ситуация не очень комфортна сейчас, но в близкой перспективе она станет просто тревожной, поскольку, как отмечали на форуме, эти металлы — своего рода «витамины для роста индустрии будущего».
В частности, звучало выражение «батарейные металлы», без которых нельзя создать современные аккумуляторные батареи — а без них не будет ни мощностей, дающих возобновляемую электроэнергию, ни многого другого. Отмечалось, что есть серьёзнейшие перспективы их использования в трубопроводном сегменте и в порошковой металлургии (в частности, для последующего применения в автомобилестроении) и т.д.
И вот на ГОРПРОМЭКСПО-2022 было объявлено, что в Минпромторге с участием представителей отрасли подготовлена Дорожная карта обеспечения России редкими и редкоземельными металлами за счёт собственного производства.
Как отметил на форуме заместитель министра промышленности и торговли Алексей Беспрозванных, дорожная карта содержит 18 мероприятий и нацелена на то, чтобы к 2030 году на 100% закрыть внутреннюю потребность России в этом сырье.
Как отметил на форуме заместитель министра промышленности и торговли Алексей Беспрозванных, уже подготовлена Дорожная карта обеспечения России редкими и редкоземельными металлами за счёт собственного производства.
Надо честно сказать, что далеко не все программы и дорожные карты, которые готовило это ведомство в последние годы, оказывались реализованы. Достаточно вспомнить, например, программу по развитию фармацевтической отрасли в России, которая не выполнена практически полностью... Но, допустим, в данном случае намечены реалистичные цели. Что этому может помешать?
Как отмечено в дорожной карте, сегодня Россия по запасам РМ и РЗМ находится на втором месте в мире после Китая (17% мировых запасов, 20,6 миллиона тонн), но только... они в основном являются бедными, что очень сильно осложняет их вовлечение в промышленный оборот. Значительная часть этих месторождений находится в труднодоступных регионах, где есть большая проблема с инфраструктурой.
Например, на вопрос издания «Про Металл» относительно перспективы обеспечения электроэнергией Зашихинского месторождения (редкие земли плюс тантал-ниобиевые руды) Алексей Беспрозванных из Минпромторга ответил так: попробуем «за счёт средств инвестора», а если он не сможет, будем думать тогда...
Между тем, с Зашихинским выбор простой: проведут в Нижнеудинском районе Иркутской области новую высоковольтную линию — будет работать месторождение, не проведут — не будет. У инвестора на строительство ВЛ сейчас средств точно нет (о чём его представители сами и рассказали «Про Металлу»).
Говорят, правда, что в проект собираются зайти структуры Росатома, но не может же Росатом решать все проблемы! Учитывая, что его сватают и на многие другие проекты, требующие очень крупных инвестиций.
По некоторым металлам ситуация меняется к лучшему — например, по висмуту, с которым мы уверенно движемся к импортонезависимости. Но это пока, скорее, исключение, по ключевым позициям положение не меняется. Напомним, Петров назвал три вида сырья, в которых по данному направлению потребность у страны сейчас наибольшая: ниобий, литий, РЗМ.
По некоторым металлам ситуация меняется к лучшему, но значительную часть РМ и РЗМ мы по-прежнему импортируем.
Про литий и перспективы его добычи в России стоит поговорить в отдельной публикации. Тему ниобия и РЗМ «Про Металл» недавно разбирал в материале про якутское месторождение Томтор (к слову сказать, на ГОРПРОМЭКСПО академик, заместитель председателя Сибирского отделения Академии наук Николай Похиленко сообщил, что, по данным его коллег, в районе Томтора есть ещё четыре объекта, запасы ниобия на которых могут оказаться вполне сопоставимыми, а бонусом пойдёт ещё марганец и, возможно, крупнейшее месторождение алмазов).
Но не будем забывать и о других металлах. Допустим, о бериллии, который Россия импортирует как в виде чистого металла, так и лигатур и бериллиевой бронзы. Основные поставки — из Казахстана, с Ульбинского металлургического завода, а также из США мы до последнего времени импортировали алюминий-бериллиевые лигатуры для легирования алюминиевых сплавов.
Как заявил «Про Металлу» директор исследовательской группы «Инфомайн» Игорь Петров, в последние месяцы поступали сообщения о намерении России заместить в перспективе часть импорта этих металлов на внутреннее производство, но пока у него перспективы вызывают большой скепсис. Например, хотят ускорить разработку месторождений Ермаковское (Бурятия).
«Кто туда только ни заходил: и ИФК «Метрополь», и Ростех... Но трезвые эксперты отмечают, что эксплуатация Ермаковского требует решения ряда сложных технологических, экологических и сбытовых проблем. И этих решений пока не видно», — замечает Петров.
То же самое можно сказать и о бериллиевом месторождении Малышевское (Свердловская область). Там заявили недавно о создании «Центра компетенций по производству бериллия в России», в процесс включилось АО «ВНИИХТ» из Росатома.
Работа на бериллиевом месторождении Малышевское (Свердловская область).
Правда, говорят, «ВНИИХТ» («Ведущий НИИ химической технологии», он же некогда знаменитая «Семёрка», «почтовый ящик» Минсредмаша) очень сильно растерял и кадры, и научные возможности после того, как ушли «зубры» советского периода... А на Малышевском в любом случае остаются те же самые проблемы, что и на Ермаковском.
Однако технологии обогащения бедных руд, защиты экологии и прочие технические моменты — в конечном итоге вопрос решаемый. Но мы живём при рыночной экономике, и тут всё-таки важнейший вопрос: будет ли окупаемость?
Предположим, добудем мы все эти металлы, а куда потом их девать? Инвестиции требуются гигантские, и ради мизерных объёмов добычи их делать нет смысла. Выходить на серьёзные объёмы добычи — а России сейчас это нужно? И нужно ли это «глобальным рынкам», которые достаточно сильно монополизированы?
В этом смысле очень характерно совещание, которое состоялось через неделю после ГОРПРОМЭКСПО на базе ЦНИИчермет им. Бардина (где, кстати, активное участие принял и Росатом). Данный круглый стол был посвящён крайне актуальному вопросу «Востребованность редких и редкоземельных металлов в чёрной металлургии».
На нём прозвучало, что планы по добыче и производству РЗМ в рамках инвестиционных проектов дорожной карты развития в России «Технологии новых материалов и веществ» на период до 2030 года, мягко говоря, превышают уровень текущего спроса на редкоземельные металлы со стороны металлургической отрасли: при текущей потребности в них на уровне существенно ниже 1 тыс. тонн планируется произвести 30 тыс. тонн РЗМ к 2030 году! А куда девать ещё 29 тысяч тонн, если план будет выполнен? Экспортировать? Но куда и в каком виде?
В производстве батарей и аккумуляторов редкие и редкоземельные металлы играют ключевую роль.
«На внешнем рынке с РЗМ нас никто не ждёт, там монопольные производители и низкие цены, которые эти монополии держат. Опять же, надо помнить, что чем выше передел, тем больше и цена продукции, но при этом для продукции более высоких переделов физический объём рынка сокращается.
Для высокочистых и сверхвысокочистых РЗМ он вообще составляет сотни килограммов в год», — отмечает академик Валерий Крюков, директор Института экономики СО РАН. А на внутреннем рынке России слабо развиваются высокотехнологичные и инновационные отрасли в том числе потому, что импортное сырьё является дорогим. Замкнутый круг, говоря короче.
«Сегодня надо рассматривать и анализировать процессы в рамках цепочек, взаимосвязей. Говорить о том, что мы будем производить РЗМ и поэтому в России появятся новые отрасли, немного наивно: надо сразу выстраивать цепочку на довольно длительных интервалах шагов и связей, доводящих до выпуска конечной продукции. Развитие только добычи сырья не поможет», — уверен академик Крюков.
С ним, кстати, оказались солидарны и участники круглого стола в ЦНИИчермет. Они предложили госорганам обеспечить балансировку планов производителей и потребителей РМ и РЗМ (в том числе отметили необходимость определения переделов, формирующих основной объём спроса по этому сырью).
Нужны межотраслевые балансы, а также конкретно сквозные продуктовые балансы добычи и потребления РМ и РЗМ как базы для создания производств полного цикла.
А также, наряду с типовыми мерами поддержки производителей сырья (которые в дорожной карте, по идее, предусмотрены) необходимы меры, ориентированные именно на стимулирование внутреннего спроса РМ и РЗМ.
Речь о субсидировании затрат на приобретение «российских» РМ и РЗМ: например, на величину разницы между стоимостью закупленных отечественных и стоимостью импортных материалов данного вида. Возможны и налоговые преференции потребителям российских РМ и РЗМ.
И только если эти предложения будут учтены государством, выполнение подготовленной чиновниками дорожной карты будет иметь практический смысл и вообще окажется возможным, ведь для её реализации планируется привлечь частные инвестиции, а без понятной перспективы окупаемости частный инвестор ни в какие проекты не пойдёт.
