Помните «Невероятные приключения итальянцев в России»? Вот это: «Не надо, не надо, я сам! Уйёёёё!». Это когда герой Евгения Евстигнеева на костылях пытается сломать гипс на собственной ноге, чтобы убедить советских таможенников, что в этом гипсе нет наркотиков.
Чем-то это перекликается с последними откровениями первого вице-премьера Андрея Белоусова, который заявил РБК ТВ, что идея налога на сверхприбыль принадлежит бизнесу, а не государству.
«Я вам открою большую тайну: идея этого налога про 300 млрд руб. принадлежит бизнесу, а не государству. Они (бизнесмены) же умные и информированные. Они понимают, что у них колоссальные сверхдоходы за 2021 и 2022 годы. Гигантские просто. Больше, чем у бюджета. Они говорят: «Ребят, чем нам налоги повышать, давайте мы лучше скинемся и заплатим», — сказал в интервью Андрей Белоусов.
Андрей Белоусов озвучил новые подробности по поводу однократного взноса в казну для бизнеса.
После таких пикантных сообщений, конечно, очень хочется узнать подробности. Например, как это всё было и кто первым начал. Трудно ведь представить, что основные акционеры меткорпораций, банков, нефтегазовых компаний или маркетплейсов сначала созвонились, потом все вместе встретились и отправились в Белый дом, чтобы заявить о своём желании добровольно расстаться с деньгами.
Значит, были какие-то предварительные звонки, встречи, разговоры тет-а-тет. К сожалению, нам об этом не скажут. Равно как и о том, почему об этом факте не рассказали сразу ни Андрей Белоусов, ни представители крупного бизнеса. По крайней мере, для акционеров это была бы неплохая имиджевая история — в трудную минуту протянуть руку помощи государству.
Сейчас же, когда эпопея с Windfall tax, мягко скажем, не вызвала особого восторга у бизнеса, ее истоки почему-то решили обнародовать. Впрочем, понятно почему. Стартует питерский форум, и этот вид финансового груминга предпринимателей наверняка будет активно обсуждаться в кулуарах ПМЭФ. Поэтому такой вброс информации должен выполнить роль амортизатора. Мол, никто никого не заставлял, это они сами пришли.
В принципе, это могло бы выглядеть примерно так.
Тут, правда, в интервью Белоусова проскочила еще одна занятная фразочка насчет вероятного повышения налогов. Из нее становится понятно, что бизнесу просто дали трудный выбор: либо заплатить однократно (хотя теперь уже непонятно, однократно ли), либо столкнуться с повышением налогов, а это уже системная история.
Видимо, из двух зол бизнес выбрал наименее затратное, поэтому и самостоятельно высказался за Windfall tax. Это и в ментальном коде русских купцов было, когда налоги в натуральной форме платили: один раз отвёз в казну шкуры соболиные с десяток подвод, зерна пудов сто, ну и по мелочи там всякого разного: рыбки, ягодок — и живи, торгуй спокойно. А если часто платить, то ведь в следующий раз могут и побольше попросить. И не откажешь ведь, а то бороду сбреют и на уральские рудники сошлют.
Про сверхдоходы меткорпораций в контексте этого однократного взноса «Про Металл» уже неоднократно писал. Да, раньше они действительно были. Но шли они не в кубышку акционеров (хотя исключения бывали и здесь), а на создание финансовых подушек безопасности, которые, в частности, помогли металлургам выдержать мощнейший санкционный накат запада на отрасль.
Именно эти сверхдоходы прошлых лет и позволили металлургам сегодня сохранить рабочие места, продолжать инвестировать в развитие и модернизацию производства, в новую логистику, в экологические программы, в спорт, культуру, здоровье людей.
Выжить в сложные времена помогают и финансовые запасы прошлых лет.
Конечно, есть компании, которых санкции не коснулись и которые по-прежнему дружно гонят на экспорт российское сырьё, но суть Windfall tax заключалась как раз в том, что платить будут все без особого разбора и при этом абсолютно добровольно и по собственному желанию, как выяснилось.
И ещё немаловажный момент, который как бы корректирует утверждение Андрея Белоусова. Когда была озвучена идея с Windfall tax, некоторые представители крупного бизнеса выдвинули кабмину встречное предложение: повысить налог на прибыль на 0,5%, то есть до 20,5%. Их, выходит, не услышали? Или это был какой-то другой, неправильный бизнес?
Антон Белов
