ИМЕТ РАН нацелен на развитие

В России с начала года запущен национальный проект технологического лидерства «Химия и новые материалы», который нацелен на организацию выпуска в стране инновационной продукции. О том, какую роль в процессе его реализации играет Институт металлургии и материаловедения им. А.А. Байкова (ИМЕТ РАН), «Про Металл» побеседовал с его директором, член-корреспондентом РАН Владимиром Комлевым.

— Владимир Сергеевич, в связи с новым нацпроектом изменились ли как-то приоритеты вашего института?

— Национальный проект нацелен на создание новой научно-производственной базы страны, что включает в себя её технологическое обновление. Россия не просто развивает химическую промышленность — мы создаём современные материалы для химической отрасли, фармацевтики, транспорта, металлургии и других стратегических секторов.

Основная цель — к 2030 году запустить около 150 проектов, включая новые производства композитных материалов и переработку редких металлов, например, для атомной промышленности. 

Естественно, ИМЕТ активно включён в эту работу. Я сам, в том числе, являюсь членом межведомственной комиссии данного национального проекта.

В следующем году, надеюсь, у нас в институте будет реализован проект для развития аддитивных производств — по созданию порошков широкого спектра для различных отраслей экономики страны с использованием плазмохимических подходов. И он должен включать два направления.

Первое — малотоннажное производство порошков из различных материалов, начиная от цветных металлов до тугоплавких сплавов. В основном это будут металлические порошки и керамические материалы. Например, порошок тантала — востребованный для изготовления конденсаторов, необходимых электронике (пока мы эти материалы, в основном, закупаем в Китае). У нас будет своё малотоннажное производство.

Второе — производство оборудования для их выпуска (на которое мы имеем всю конструкторскую документацию).

— Интересно, что завод ЕЗОЦМ как раз сейчас восстановил выпуск металлического тантала, может вас при необходимости сырьём снабдить... А обеспечен ли ИМЕТ оборудованием, чтобы решать задачи по нацпроекту?

— Нам удалось коренным образом модернизировать материально-техническую базу института. За последние годы мы провели масштабное обновление парка научного и технологического оборудования, сделав осознанный акцент на приобретении отечественных образцов. Это наше принципиальное решение, которое уже сейчас позволяет нам уверенно чувствовать себя в вопросах обеспечения комплектующими и расходными материалами. 

Вся эта работа стала возможной благодаря участию в крупных государственных программах — в первую очередь по программе «Наука и университеты». Полученная поддержка выступила мощным драйвером развития и позволила нам выйти на качественно новый уровень оснащения.

— Какова у вас ситуация с кадрами? Много в ИМЕТе молодёжи?

— Естественно, нынешнюю ситуацию сложно сравнивать с советским периодом, когда в Институте трудилось приблизительно 2 тысячи специалистов. Сейчас у нас около 700 сотрудников, и их количество из года в год растёт. Важно, что около 45% штата — молодёжь, это очень радует. В то же время ИМЕТ стремится формировать научные школы, например, академика Константина Григоровича, в которых молодые таланты могут расти с помощью опытных наставников. За перспективных специалистов сегодня идёт жёсткая конкуренция. 

Мы стараемся молодёжь привлекать прямо со студенческой скамьи, сотрудничаем с вузами. У нас проходят стажировку, начиная прямо с первого курса студенты профильной кафедры МГУ, например. Много молодых специалистов приходит из МГТУ им. Н.Э. Баумана, РХТУ им. Д.И. Менделеева, Университета науки и технологий МИСиС, МИФИ. Не могу сказать, что мы испытываем кадровый голод.

— По каким главным направлениям работает сегодня институт, какие металлы и сплавы считаются наиболее перспективными?

— Вы задаёте слишком широкий вопрос, одним предложением не ответить. У нас обширное поле научных интересов, включающее чёрную и цветную металлургию, керамические и композиционные материалы, мы проводим работы, направленные на расширение минерально-сырьевой базы страны, и так далее — у каждого сектора свои вызовы. Вас что конкретно интересует?

Я могу сказать, например, что в мире повысился интерес к созданию высокоэнтропийных сплавов, и мы активно работаем в этом направлении. Это сплав, в котором пять или даже более элементов смешиваются примерно в равных долях и образуют твёрдый раствор. Это очень перспективное научная область, впервые в мире такой сплав был получен в 1995 году британским учёным Брайоном Кантором. Возникает масса возможностей менять свойства этого сплава, комбинируя его состав — и нам приходится задействовать искусственный интеллект для анализа огромного количества меняющихся факторов.

— Как обстоит дело с внедрением ваших разработок в производство?

— Мы решаем конкретные научные и производственные задачи, которые ставят перед нами ведущие компании реального сектора экономики. Если говорить о тех же порошках, мы сотрудничаем с государственной корпорацией «Росатом». А в ряде случаев можем просто изготовить изделия, необходимые конкретному заказчику. У нас для этого есть в Институте, например, установка горячего изостатического прессования — достаточно редкое для России оборудование (около семи точек по стране, насколько я знаю). С её помощью мы можем обрабатывать, скажем, узлы газотурбинных двигателей.

Кстати, плазмосферическими методами создания порошков, о которых я говорил, ИМЕТ с 70-80-х годов прошлого века занимается. Представляете, какие накоплены компетенции у нашей лаборатории? В прошлом году у нас три установки плазменной сфероидизации были приобретены госкорпорацией «Роскосмос», её дочерним предприятием. Приобретал их и Росатом. Наши установки позволяют дать производительность очень высокую, до 10 килограммов в час.

— По финансированию вы на хозрасчете, как ЦНИИчермет?

— Нет, у нас и подведомственность разная (они подведомственны Минпромторгу, мы в ведении Минобрнауки), и модели финансирования различны. Они на полном хозрасчёте, а у нас есть государственные задания, 16 на данный момент, которые выполняет институт. Они из госбюджета финансируются.

Но, помимо этого, имеем право получать и внебюджетное финансирование за счёт выполнения конкретных заказов, в том числе от металлургических заводов, например, таких как «Северсталь», ММК, НЛМК, ТМК, ВМЗ, ОМК, «Уральская сталь» и далее по списку почти со всеми. 

Мы работаем с большинством госкорпораций и крупными компаниями, в том числе и с «Транснефтью» — у них есть задача улучшить свойства используемых металлических труб, исключить потенциальные аварии. Для Росатома мы, начиная с 2018 года, реализовали 29 проектов — в основном по металлургии (хотя были и по керамике и композитам).

Не все, какие возможно, но темы, по которым есть компетенции и оборудование. Можно сказать, по внебюджетным и бюджетным источникам поступления средств у нас примерно 50:50 соотношение.

— Что касается минерально-сырьевой базы, я слышал, вы технологией по обогащению по титановым месторождениям занимались?

— Да, одна из наших лабораторий подготовила, например, технологию разработки для крупного титанового месторождения Пижемское в Республике Коми. В 2024 году научно-исследовательская работа по этой теме была успешно завершена. Сейчас участвуем в создании опытной установки, чтобы проверить технологию уже не в лабораторных условиях, а на тоннах руды. Занимаемся мы и другими полезными ископаемыми. Редкоземельными металлами в том числе (и также разработкой перспективных магнитных материалов с их использованием, получением высокочистых РЗМ и так далее).

— «Роснефть», случайно, не обращалась к вам? Они же хотят разрабатывать Томтор, месторождение редких земель?

— Нет, вот они пока не обращались.

— А патенты вы на свои технологии оформляете?

— РИДы, это так называется. Результаты интеллектуальной деятельности. Они также охраняются законодательством об интеллектуальной собственности. В среднем в год оформляем около тридцати РИДов, до тридцати. С предприятиями, которым мы разрабатываем технологии, заключаем лицензионные соглашения.

— Спасибо за беседу, удачи в вашей работе!

Алексей Василивецкий