Любой, кто глубоко погружён в ситуацию в современной российской металлургии, не может не заметить парадокс. Bloomberg сообщает о заметном росте состояния российских металлургических олигархов — Мордашова, Потанина, Рашникова: их капитал с начала года прибавил миллионы и даже миллиарды долларов.
В то же время топ-менеджеры меткорпораций, к примеру, генеральный директор «Северстали» Александр Шевелёв сетуют на кризис, говорят о падении спроса, высокой ставке, рисках остановки инвестиций. На первый взгляд — явное противоречие… Но, если посмотреть глубже, парадокс здесь скорее в цифрах, чем в жизни.
Как известно, тот же Bloomberg считает состояние по котировкам акций компаний и долям владельцев, а также учитывает другие их активы за вычетом долгов. Получается, что миллиарды на бумаге и цеха в реальности существуют в разных измерениях.
У любой компании может быть активов на сотни миллионов, но в кассе при этом минус. Так же и с состоянием олигархов в рейтингах: оно бумажное (расчётное), а не денежное.
Меткомбинаты же живут своей жизнью: 2025 год — внутренний спрос сжат, западные рынки во многом закрыты, экспорт ограничен, кредиты слишком дорогие. В таких условиях компании вынуждены замедлять инвестиции, сокращать планы по расширению мощностей, искать новые ниши сбыта.
Для российской экономики подобная «нестыковка» не нова. Вспомним середину 2000-х. Цены на нефть и металл взлетали, миллиардеры один за другим поднимались в рейтингах, капитализация компаний шла вверх намного быстрее, чем их цеха успевали модернизироваться. При этом реальная экономика во многом буксовала: часть заводов работала на изношенных мощностях, в кредит, на грани рентабельности.
Александр Шевелев неоднократно анализировал состояние дел в российской металлургии.
Миллиарды на бумаге
Bloomberg считает состояние крупнейших богачей мира по рыночной стоимости их активов, включая пакеты акций. Рейтинг обновляется каждый день. Для аналитиков это привычная рутина: цифры растут или падают, и эти колебания в свою очередь подаются деловой прессой как новости о «прибавке миллиардов» или «потерях за сутки».
В США точно так же выходят заголовки о том, что Илон Маск «разбогател на $10 млрд за день», хотя всем ясно: он не доставал эти миллиарды из кассы, просто подорожали акции Tesla.
И ровно так же капитализация Теслы может резко сниться — иногда после одного экстравагантного твита Маска. Как говорят биржевики: «рынок учитывает всё» — включая иллюзии и панику игроков.
Показательный случай — декабрь 2020-го. После объявления о включении Tesla в индекс S&P 500 фонды, обязанные копировать его структуру, начали массово скупать акции компании. Спрос взлетел, котировки ушли вверх — и состояние Маска в рейтингах Bloomberg подскочило на $10 млрд. Но никаких реальных денег он не получил: это была чистая биржевая арифметика.
Однако вернёмся к России. В списке Bloomberg «металлургическая группа» выглядит так: Алексей Мордашов («Северсталь»), Владимир Лисин (НЛМК), Виктор Рашников (ММК), Владимир Потанин («Норникель»), Алишер Усманов («Металлоинвест»), Роман Абрамович («Евраз»). То, что в скобках указана связь с тем или иным холдингом, может быть сейчас условностью де-юре. Понятно, что пытаясь уйти от санкций, многие олигархи минимизировали свою юридическую аффилированность с тем или иным стальным брендом.
В своих рейтингах Bloomberg учитывает, конечно, не только металлургические активы, но и доли в других компаниях, недвижимость, инвестиции. Это ещё сильнее отрывает цифры рейтинга от реального положения дел в отрасли.
Илон Маск ежедневно то богатеет, то беднеет на миллиарды долларов.
Взглянем на портфели трёх игроков:
Владимир Потанин. Помимо «Норникеля» через «Интеррос» контролирует банки, страховые компании, девелоперские проекты. Параллельно финансирует культурные инициативы — от Эрмитажа до Третьяковки. Для финансового капитала это расходы, но для репутационного — вложения в имидж и влияние.
Владимир Лисин. Помимо НЛМК держит целую логистическую экосистему — порты, суда, терминалы. Да, некоторые логистические активы Лисин уже удачно продал, но в оценках Bloomberg его состояние по-прежнему отражает не только котировки НЛМК, но и положение дел в транспортной инфраструктуре.
Алексей Мордашов. Кроме «Северстали» владеет «Силовыми машинами» — крупнейшим производителем турбин и генераторов для энергетики, а также долгие годы был главным акционером туристического гиганта TUI Group. Его состояние зависит и от цен на сталь, и от того, как работает энергетика, и даже от того, насколько активно европейцы покупают туры на Канары. После санкций доля в TUI оказалась замороженной: пользоваться активом он не может, но Bloomberg всё равно учитывает её в индексах. Формально пакет есть — значит, миллиарды тоже есть.
Большинство так называемых «металлургических олигархов» давно превратились в мультимиллионеров с диверсифицированными портфелями: у кого-то банки и девелопмент, у кого-то логистика, энергетика или туризм. Лишь немногие, вроде Виктора Рашникова (основной владелец Магнитогорского металлургического комбината), остаются ближе к «чистой» металлургии. Поэтому цифры в рейтингах Bloomberg скорее отражают конъюнктуру разных рынков, чем реальное положение дел в российской металлургии.
Большинство так называемых «металлургических олигархов» давно превратились в мультимиллионеров с диверсифицированными портфелями.
Российский контекст 2025 года
Давайте теперь разберёмся, как в нынешних условиях Bloomberg оценивает богатства российских миллиардеров? Можно ли этим цифрам в принципе доверять — или это ещё одна виртуальная игра в «богатых и знаменитых»?
Условия для российских акций сейчас, мягко говоря, нетипичные: санкции, ограниченный доступ к западным рынкам, бумаги российских металлургов на зарубежных биржах фактически не торгуются.
А внутри страны рынок «тонкий» и малоликвидный: сделок мало, объёмы торгов невелики, и даже одна-две крупные заявки способны заметно сдвинуть цену. Любая попытка продать большой пакет — и котировки меняются непропорционально. В результате оценки пакетов акционеров получаются весьма условными: в рейтингах Bloomberg цифры легко колеблются, хотя на самом деле в деятельности предприятий ничего принципиально не меняется.
Как же Bloomberg «выкручивается»?
1. Считает пакеты акций. Если компания торгуется на бирже — у неё есть цена акции. Умножаем на общее количество акций, получаем стоимость компании. Потом пересчитываем долю владельца — и вот вам «состояние на бумаге».
2. Если котировок нет — ищут аналоги. Берут годовую прибыль компании и смотрят, за сколько в мире обычно продаются схожие активы — скажем, в 5–7 годовых прибылей. Умножили — получили примерную цену.
3. Делает поправки. Добавляют скидки за санкции и риски, вычитают долги, прикидывают дивиденды.
В итоге это не «кошелёк Мордашова» и не «сейф Лисина», а расчётная модель: «если бы эти активы продать сегодня, то вероятно они стоили бы столько-то».
Вот показательный пример — рейтинг Владимира Лисина. Bloomberg оценивает его состояние в $23 млрд, а рядом красным стоит минус $2,8 млрд с начала года. Это не убытки в бухгалтерском смысле, а результат рыночной переоценки активов: акции могут подешеветь из-за цен на сталь, санкций или просто из-за низкой ликвидности рынка. Поэтому цифра меняется быстро, хотя в реальной работе НЛМК может ничего радикально не произойти.
Такая динамика отражает не столько реальную работу предприятий, сколько рыночные ожидания и переоценку активов. Заводы могут работать стабильно, а в рейтинге цифры уйдут в минус из-за колебаний котировок или изменения модели расчёта.
Состояние Владимира Лисина меняется быстро, но это лишь на бумаге.
Реальность важнее рейтингов
В сухом остатке, рост миллиардов в рейтингах — это всего лишь экспертное мнение, а не реальность заводских цехов.
Реальное производство стали — это металл, люди, города. Это и стратегическое положение страны. Ответственность владельцев также вполне осязаема: рабочие места, регионы, модернизация.
Пока Bloomberg считает чужие миллиарды, сталевары варят сталь. Для индустрии важнее, чтобы цеха работали и выдавали продукцию, чем чтобы строчки в рейтингах светились зелёным.
Сегодняшний мир устроен парадоксально: Bloomberg создаёт потоки виртуальных рейтингов и аналитики, а «Северсталь» и «Норникель» гонят потоки металлов. Но бизнес мы оцениваем не по домнам и цехам, а по цифрам в отчётах аналитиков.
И именно в этом — главный парадокс современной экономики: где реальное производство, а где его биржевой фантом?
Вадим Чепига
