Европейский союз запускает индустриальную революцию, движимую политическими факторами. Комбинация «квоты + CBAM («углеродные сертификаты», которые работают как налог на импорт)» формирует новый набор правил доступа.
В будущем стальная продукция, попадающая на рынок ЕС, должна одновременно обладать двумя ключевыми элементами: квотными разрешениями (доступ на рынок) и низкоуглеродной сертификацией (разрешение на конкурентоспособность по издержкам).
В результате глобальная конкуренция на рынке стали переходит от традиционной двухмерной модели «цена + качество» к новой трёхмерной модели: цена, качество и углеродный след.
Анализ взаимосвязи между динамикой импорта ЕС и квотной политикой показывает, что сейчас это замаскированные протекционистские меры с одной стороны и стимулирование экспорта низкоуглеродных технологий из Европы с другой.
ЕС формирует новую систему импортной политики на основе «зелёных стандартов» с 2010 года. Рассмотрим, как в ретроспективе они влияли на импорт.
Этап защитных мер (2010–2018 гг.):
Импорт стали в ЕС стабильно рос с 117 млн тонн до исторического максимума — 151 млн тонн. Рост показал ограниченность традиционных инструментов торговой защиты перед проблемой глобального перепроизводства стали.
После 2018 года — эпоха защитных мер:
ЕС ввёл защитные меры — глобальные тарифные квоты (TRQ) и пошлину 25% на импорт сверх квот. В результате общий объём импорта снизился со 151 млн тонн (2018) до 117 млн тонн (2024). Для корректности после 2020 года исключают Великобританию.
Эта сталь едет в страны Евросоюза. Требования к ней становятся всё жёстче.
По данным Еврокомиссии, годовые глобальные тарифные составляют около 33 млн тонн, охватывая 26 категорий стальной продукции — от горячекатаного проката до труб. Распределение квот основано на данных торговли за 2015–2017 гг. Страны, активно экспортировавшие в ЕС в тот период, получают большие квоты.
При этом Китай из-за антидемпинговых пошлин на горячекатаный прокат в 2015–2017 гг. не получил индивидуальных квот и вынужден конкурировать за долю в категории «Другие страны». Пример: квота для категории 1A (ГК рулоны) на 2024/25 составляет 4,949 млн т, распределяемых поквартально.
Механизм работает по принципу «кто первый», а превышение квоты ведёт к тарифу 25%. Однако ЕС готовится ужесточать систему — снизить квоты до 18,3 млн т и повысить пошлину сверх квоты до 50%, одновременно вводя правила происхождения «melted & poured». Эта политика в связке с «углеродными сертификатами» образует двойной барьер.
ЕС сформировал сложную систему из трёх уровней промышленно-торговых связей:
1. Внутренняя циркуляция между странами ЕС
- Германия — ядро цепочки поставок:
- 23% импорта Франции;
-19% импорта Италии.
2. Гибридная модель Италии и Франции
- Италия — «крупный импортёр и крупный экспортёр», специализируется на трубах.
- Франция импортирует сталь для покрытия дефицита, но экспортирует высококачественные сорта.
3. Турция — внешний перерабатывающий хаб ЕС
- Импортирует заготовки (43%) и ГК рулоны (22%).
- Экспортирует арматуру (26%), трубы (14%), профили (12%).
- Поставщики сырья — Китай и Россия (41%).
- Экспортирует в ЕС, Ближний Восток, Северную Африку.
Турция — внешний перерабатывающий хаб ЕС.
Так формируется гибкая и устойчивая связь между рынками ЕС и внешними регионами. Турция превратилась в глобальный хаб по переработке полуфабрикатов. Однако снижение квот ЕС и высокий углеродный след турецкой продукции создадут двойной удар по её конкурентоспособности.
Китайский экспорт в ЕС: бурный рост 2025 года — «затишье перед бурей»
Предварительные данные за январь — сентябрь 2025 г. показывают сильный рост экспорта Китая в ЕС:
- Италия: +31%;
- Польша: +93%;
- Румыния: +197%;
- Бельгия: +19%;
- Нидерланды: +67%.
Но этот рост — не восстановление конкурентоспособности, а активное использование оставшихся квот и создание товарных запасов в ожидании ужесточения правил в 2026 году. С 2026 года введение 50% тарифа фактически закроет путь прямого экспорта стали Китая в ЕС. Вопрос: что будет делать Китай?
Немедленные последствия для Китая выглядят крайне неприятно. Происходит резкое сужение экспортного канала квотами. Рост углеродных затрат полностью «съест» ценовое преимущество. Перенаправление потоков на другие рынки усилит глобальную конкуренцию. В силу этого Пекин собирается идти двумя путями.
С одной стороны, ускоряется внедрение ЭДП (электродуговых печей) и водородной металлургии. С другой стороны, Китай планирует переговоры с ЕС о переходных мерах в краткосрочной перспективе и глобальные переговоры о новых мировых правилах торговли и углеродного учёта.
Как теперь будет действовать Китай в условиях ограничений, - задача со звёздочкой.
Если вы хотите торговать с ЕС, то низкоуглеродная трансформация — не выбор, а необходимость. И это относится ко всем потенциальным экспортёрам. Для мировой торговли ожидается фундаментальная перестройка цепочек поставок и жёсткое перераспределение рынков.
Фактически создаётся 2 сектора поставок. В одном будет наплевать на углеродный след, главным фактором будет цена. Это касается в первую очередь африканского и отчасти азиатского рынка. А вот европейцы будут требовать заплатить «углеродный налог».
Если посмотреть на это со стороны, то получается, что за экологической риторикой стоит всё тот же колонизаторский принцип эксплуатации «третьего мира».
Сергей Дмитриев
