Слово «юниор» у многих ассоциируется в основном с детско-юношеским спортом. Или просто с детьми. Но в экономике вообще и в горнодобывающем секторе в частности у этого слова есть и своё значение.
В нашей стране, как и во всём мире, наблюдается общая тенденция ухудшения качества запасов на месторождениях. Что и неудивительно: человечество уже успело открыть и отработать наиболее богатые и удобные для освоения запасы. Пришло время крупных вложений в геологоразведку. Но кто должен эти средства инвестировать?
В России вспомнили о механизме, который уже несколько десятилетий успешно работает в зарубежных странах — о юниорных компаниях. Они работают по старому доброму принципу «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское»...
Сегодня в РФ большая часть инвестиций в геологоразведку приходится на частные компании, в основном на крупные холдинги. Им для этого приходится держать дорогостоящие собственные геологические службы. В сегодняшних кризисных условиях это очень накладно. Между тем, в зарубежных странах работают компании-юниоры, выполняющие ГРР ранних стадий.
Это сложившаяся мировая практика: юниоры берут на себя рискованные стадии геологоразведки, которыми не хотят заниматься крупные корпорации.
Смысл в том, что небольшая высокопрофессиональная компания открывает месторождение, проводит разведку, а потом либо продаёт его крупным холдингам, либо привлекает средства на разработку через фондовый рынок, через биржу.
«Юниорный сегмент позволяет привлекать в геологоразведку не только активную молодёжь, но и новейшие технологии», — отмечает Тамара Головина, кандидат геолого-минералогических наук, управляющий партнёр «Первого юниорного акселератора».
Управляющий партнёр «Первого юниорного акселератора»Тамара Головина.
«Проблема в том, что бизнес этот связан с большими финансовыми рисками — тут как с венчурными фондами, которые финансируют десятки стартапов, но из десяти «выстреливает» только один (позволяя окупить все затраты), — подчёркивает руководитель российского Союза золотопромышленников Сергей Кашуба. — Вспомнили о модели юниорного рынка, которая на Западе создавалась десятилетиями. Вначале и там крупные холдинги силами «дочек» восполняли появившийся дефицит запасов, но в связи со снижением содержаний в руде им потребовалась поддержка фондового рынка.
С 80-х годов прошлого века ряд стран, в первую очередь Канада, Австралия и другие, ввели протекционистские меры по отношению к юниорам. И второе обстоятельство, которое тогда способствовало развитию юниорного движения — это появление на Западе избыточного венчурного капитала. Сейчас серийно поставленную, высокопрофессиональную разведку на твёрдые полезные ископаемые там проводят юниоры, и как только они достигают определённого размера запасов и рентабельности для себя — отдают добывающей компании актив. Профессиональному рынку юниоров в мире уже более 40 лет», - говорит Сергей Кашуба.
В России тему юниорного движения начали продвигать еще лет 15 тому назад, но говорить о каком-то успехе можно лишь частично.
«В 2012 году Союз золотопромышленников выступил с инициативой создания специализированной площадки для финансирования юниорных компаний в нашей стране. Нам казалось, что решить эту задачу можно быстро — мы вели переговоры с различными биржевыми площадками, говорили со всеми заинтересованными госорганами. Но, несмотря на большую работу, тема не сразу нашла своих сторонников. Сама концепция требовала проработки.
Мы сделали прогноз о том, что Россия вскоре выйдет по добыче золота на 1-2 место в мире, и мы быстро «сожрём» имеющиеся запасы (кстати, этот прогноз по добыче оправдался). Мы презентовали свою концепцию всем, в том числе финансистам. Она понравилась «Роснедрам», что помогло ввести получение лицензий на геологоразведку по заявительному принципу.
Прошло много лет. Компании появились, но сформированного рынка нет», — отметил Сергей Кашуба.
Руководитель российского Союза золотопромышленников Сергей Кашуба.
На самом деле позитивные примеры существуют, хотя они не всегда видны на первый взгляд. Глава «Роснедр» Олег Казанов недавно сетовал на то, что практически никто из российских юниоров не доходит до ГКЗ с постановкой на госбаланс запасов. Но, как возразили ему участники форума «Майнекс Россия 2025» (где обсуждению проблемы юниоров было посвящено несколько сессий), на самом деле это значит только одно: наши юниоры предпочитают продавать свои проекты ещё до ГКЗ, а ставить запасы на госбаланс идут уже сами добывающие компании.
Почему же этот рынок у нас слабо развит? «Мы уже 10–15 лет говорим о перспективах юниорного бизнеса в России. Нормативная база создана, деньги в экономике появились, но оставался разрыв между геологами и инвесторами», — отмечает глава «Роснедр» Олег Казанов (который, между прочим, до ухода на госслужбу сам успел поработать в качестве геолога в проектах на Севере, которые вполне можно назвать юниорными).
«Нет мостов между юниорами и инвесторами, они с трудом друг друга находят, а если и доходят, то говорят на разных языках. Недостаточно проработаны инвестиционные механизмы, нет инвестиционной инфраструктуры. На российских фондовых биржах мы пока не видели юниорских проектов. Есть, правда, холдинги, которые работают с юниорами, но строго для удовлетворения собственных потребностях в запасах. А ведь речь идёт о значительных суммах: этап от поисков до временных кондиций обычно требует миллиарда рублей или даже больше», — отмечает Тамара Головина.
В зале заседаний сессии на "Майнексе", посвящённой юниорным компаниям.
«Я вижу несколько причин, тормозящих развитие юниорного движения, — отмечает Сергей Кашуба. — Первый сдерживающий фактор — отсутствие единого подхода в отношении того, как юниорный рынок должен в стране создаваться. У министерств и частного сектора на это свои несовпадающие взгляды.
Второе — сам характер юниорства, венчурный, рисковый. …На который на Западе определённые фонды уже были накоплены. У нас до 2022 года этот инвестиционный капитал уходил в офшоры, и говорить о создании какого-то фондового рынка для юниорного сектора было сложно — деньги попросту утекали на Запад.
Но после начала СВО мы наблюдаем значительный приток российского капитала в венчурные компании, то есть этот капитал в стране появился, частично вопрос решился. Но никак не решён вопрос по налоговым стимулам для юниоров. А они необходимы, если за образец брать чисто западную модель развития».
Очень мешает юниорам излишняя бюрократия. На «Майнексе» выступавшие отмечали, что «Роснедра» в последние годы значительно упростило свои процедуры. Но не все зависит только от этого Агентства.
«В «Роснедрах» документы согласовывают достаточно оперативно, но есть два сложных вида согласований. Во-первых, если вопрос касается особо охраняемых территорий федерального и местного значения. Во-вторых, требуются согласования от силовых ведомств. Там заявки по лицензиям могут «висеть» месяцами, и повлиять на это невозможно», — жаловался на форуме один из участников.
Большая проблема — дефицит в стране лабораторий, где можно проанализировать отобранные пробы (тем более, они у всех поступают сезонно, в одни и те же месяцы). А если компания не уложится в сроки, не успеет оформить права на первооткрывательство — её лицензия уйдёт на конкурентные торги...
Юниорные компании в России есть, но рынок их услуг еще не сформирован.
Но главный вопрос, который останавливает потенциальных инвесторов: а что, если запасы не подтвердятся? Это своего рода лотерея, хоть и в определённой мере прогнозируемая.
«Мы начинали работать на месторождении, имея данные о прогнозных ресурсах на объекте, которые были определены по итогам работы государственной геологической структуры. В итоге же соотношение между этими предварительными данными и нашим конечным результатам составило — один к восемнадцати!
То есть реально подтвердились запасы в восемнадцать раз меньше. Нас спасло то, что выросла цена на серебро, и это позволило нам разработать экономически эффективную модель освоения месторождения», — отмечает генеральный директор ГК «Сырьевые активы» Михаил Корнилов (группа занимается проектом «Тополиное серебро» в Якутии).
И всё же, тем не менее, похоже, текущая рыночная конъюнктура благоприятствует юниорам — особенно в золотодобывающей отрасли. Нестабильность в мире толкает мировые цены на драгметалл вверх, к немыслимым ранее высотам, что разжигает интерес инвесторов.
Хотя юниорные компании способны работать и с другими полезными ископаемыми, но именно на золоте, самом высокомаржинальном сегменте, есть возможность сейчас отработать новую модель.
Как только на фондовой бирже увидят хотя бы одну яркую историю успеха, когда юниорная компания в короткий срок резко нарастила капитализацию благодаря открытым запасам, в этот сегмент потянутся толпы инвесторов, сработает «стадный инстинкт».
В конце концов, рынок венчурного капитала у нас в стране всё-таки сложился: ведь сегодня в России действуют более 50 частных и государственных венчурных фондов, сотня бизнес-инкубаторов, аналитические платформы, оценивающие рынок венчурных инвестиций. Когда-нибудь всё это появится и на юниорном рынке. Хотелось бы, чтобы это произошло побыстрее.
Алексей Василивецкий
