Немецкая сталь — в эпицентре новой тарифной войны. После того как Дональд Трамп снова занял Белый дом, его протекционизм ударил не абстрактно по глобальному рынку, а по цехам ThyssenKrupp Steel Europe и Salzgitter AG. С июня этого года пошлина — 50%, и страна оказалась в роли экспортёра, которому некуда девать продукцию.
Напомним, что в Германии есть два крупнейших производителя стали:
- ThyssenKrupp Steel Europe — крупнейший в стране и один из ведущих в Европе, основные доменные мощности сосредоточены в Дуйсбурге, в Рурской области.
- Salzgitter AG — второй по величине производитель, базируется в Нижней Саксонии, в городе Зальцгиттер, со своими прокатными и трубными заводами.
Пошлины, которые режут по живому
10 февраля 2025 года Дональд Трамп подписал президентский указ, вернувший 25-процентные тарифы на импорт стали и алюминия (вступили в силу 12 марта) — без поблажек даже для союзников по НАТО. А уже 3 июня новым решением Белого дома пошлины были удвоены до 50% — ставка, которая практически обнуляет экспортную привлекательность европейской стали.
По данным Reuters, Германия в 2023 году экспортировала около миллиона тонн стали в США. Это — не критическая масса для страны в целом, но чувствительный кусок рынка для таких игроков, как Salzgitter и Thyssenkrupp. Первый из них заявил, что Штаты — второй по значимости рынок за пределами ЕС, а член правления ThyssenKrupp Ильзе Хенне назвала происходящее «экзистенциальным кризисом» для европейской стали и допустила «полный крах» отрасли, если меры затянутся.
Член правления ThyssenKrupp Ильзе Хенне.
Как тарифы превращаются в производственный капкан
Повышение пошлин — это только первый удар. За ним тянется цепная реакция последствий: закрывается рынок США, срываются стабильные контракты, а быстро найти им замену невозможно.
Крупные комбинаты, такие как Thyssenkrupp или Salzgitter, ведут производство в непрерывном цикле и планируют объёмы, опираясь на средние продажи прошлых лет. Часть выпуска традиционно идёт по спотовым каналам — налаженным, но краткосрочным схемам сбыта вне долгосрочных контрактов, на которые новые тарифы не распространяются. (Спотовая сделка — это разовая покупка/продажа товара с быстрой поставкой и оплатой по текущей рыночной цене, без долгосрочных обязательств - прим. ред.)
Теперь этот металл приходится перенаправлять на другие рынки или временно держать в Европе, что усиливает давление на внутренние цены, и без того ослабленные низким спросом. При высоких энергозатратах это означает резкое сжатие маржи.
Возможное развитие событий — при продолжении этой ситуации часть европейских мощностей может быть остановлена, а освободившиеся ниши займут поставщики из Китая и Индии, если ЕС не введёт протекционистские меры.
Так одно стратегическое решение в США оборачивается комплексным кризисом для целой отрасли Германии.
В производственных цехах Salzgitter полумрак и уныние.
Почему у Берлина нет безболезненного решения
На бумаге решений много, но каждое несёт значительные издержки.
- Квоты с США могли бы снять остроту конфликта, но закрепят зависимость от Вашингтона.
- Госдотации способны поддержать заводы, но рискуют нарушить правила ЕС и вызвать внутренний конфликт.
- Попытка уйти на новые рынки — Турцию, Африку или Азию — упрётся в жёсткую конкуренцию и демпинг. Ответные пошлины могут ударить по немецкому автопрому.
- А ускоренный переход к производству экологичной, низкоуглеродной стали красив на словах, но на практике требует колоссальных затрат, занимает годы и не гарантирует, что покупатель будет готов платить за «зелёность» (низкоуглеродный профиль) больше.
В итоге, похоже, хороших решений у Берлина просто нет.
Когда цеха пустеют
Немецкая металлургия пока не глохнет, но явно переходит на «режим экономии». Производство стали в 2025-м просело примерно на 12%, ThyssenКrupp зафиксировал убыток в сталелитейном сегменте в размере €23 млн (против прибыли €68 млн годом ранее) из-за неопределённости и падения спроса — особенно в автопроме. Производственные простои, снижение смен и реструктуризация давят на регионы, а индустриальные заказы в июне упали на 7,8% из-за слабого зарубежного спроса.
Отраслевая ассоциация Eurofer во втором квартале назвала американские пошлины «сильнейшим ударом» по планам восстановления и призвала ЕС к экстренным мерам, чтобы не допустить остановок мощностей и потери квалифицированных рабочих.
Немецкая металлургия пока не глохнет, но явно переходит на «режим экономии».
Есть ли в немецком экспорте то, что США не производят?
Полностью заменить импорт в ряде сегментов американская промышленность пока не может. США закупают за рубежом около четверти всей потребляемой стали, и Германия пусть и не лидер поставок, но важный игрок. Особая ценность — в нишах, где нужны узкоспециализированные сорта и профили: высокопрочные марки для автомобильных деталей, электротехническая сталь для трансформаторов и электромоторов, легированные виды для инструментов и оборудования.
Эти сегменты в США развиты слабее, а немецкая продукция здесь считается эталонной. Кроме того, значительная часть немецкой стали попадает в США косвенно — в составе готовых машин, компонентов и инструментов, объём такого «скрытого» импорта оценивается примерно в 2,4 млн тонн в год. Тарифы бьют и по этой цепочке, поднимая цены на конечные изделия и уменьшая конкурентоспособность европейских поставщиков.
От зелёных проектов к военным заказам
В июне 2025 года ArcelorMittal заморозил многомиллиардную модернизацию под водородную сталь по технологии DRI-EAF (прямое восстановление железа и электродуговые печи) из-за слишком дорогой электроэнергии в Германии.
На фоне такого «отката» зелёной повестки, а также жёсткого госрегулирования и нестабильного импорта приоритеты всё заметнее смещаются в сторону оборонной металлургии — и здесь уже есть конкретные цифры.
В первом квартале 2025 года объём новых контрактов Rheinmetall (ведущий производитель вооружений) вырос на 181% по сравнению с тем же периодом 2024-го.
Крупнейшие игроки — Salzgitter AG и Dillinger — запускают оборонные подразделения, наращивая выпуск бронелистов для военной техники. И понятно, куда пойдут эти бронелисты и эта техника.
Производство артиллерийских снарядов должно вырасти с 70 000 в 2022 году до 1,1 млн к 2027-му году. Это не просто отход от «зелёного» курса, это — стратегический сдвиг в пользу военных нужд и заказов. Всё это неизбежно сказывается и на внешней политике Германии, которая становится все более милитаризированной и антироссийской.
Salzgitter AG и Dillinger наращивают выпуск бронелистов для военной техники.
Перепроизводство как фон для тарифной войны
На мировом рынке стали сегодня явный переизбыток мощностей: выплавляют больше, чем потребляют. Европейская сталь — дорогая, в том числе из-за цен на энергию, зарплат и затрат на экологические стандарты. Если азиатские производители — Китай, Индия, Южная Корея — выдают сопоставимое качество, но при значительно более низкой себестоимости, то у немецких заводов нет шансов в этой ценовой гонке.
США при Трампе защищают свой рынок одинаково жёстко от всех: 50-процентные пошлины ввели не только для ЕС, но и для Китая, Индии, Южной Кореи, Японии и других крупных экспортёров стали. Разница лишь в том, что для Европы это удар по сравнительно дорогому сегменту, который и без того испытывает давление конкурентов. В такой конфигурации дорогие поставщики вылетают первыми, а защищённый американский рынок достаётся своим и тем, кто готов строить заводы внутри США.
В условиях закрытия американского рынка Европа теряет доходы от экспорта, а избыток стали давит на внутренние цены, что очевидно снижает привлекательность и доступность европейского рынка для внешних конкурентов.
Такая защита рынка США через тарифы может запустить аналогичные меры и в других макрорегионах, ускоряя сегментацию мировой металлургии и закрепляя тренд на конец эпохи глобализации, когда мир начнёт дробиться на самодостаточные промышленные блоки.
Что касается Германии, то новые тарифы США могут стать катализатором глубоких сдвигов в немецкой металлургии — от сжатия экспортных возможностей до переориентации на военные заказы. Германия уже разворачивает цеха от «зелёных» проектов к оборонке и делает первый шаг в направлении постглобального мира. Вот только какой будет сама Германия в этом мире, пока не ясно, в первую очередь, простым немцам.
Вадим Чепига
